— Мне понравился тот, толстенький…
— Болотник?
— Ага, — мурлыкнула под сильными пальцами Туммы Элса. — Который все кланялся.
— И чего в нем такого? Разве что богаче остальных? Передо мной все кланяются…
— Этот толстячок за своими поклонами лицо прятал. Чуть не лопался со злости.
— Все они, дикарята, хитрецы. Но ничего, Стурр посадит их на хлеб и воду, — обтешет. А вот с последним, горенком этим, что-то не так.
— Конечно, не так! Ты его опухшее ухо видел? А фингалы под глазами племянничков?
— Так это его рук дело? А я-то думал — кто посмел? Решил, что рыжики сами, между собой… Ты-то откуда узнала?
— От Наулы, конечно. Хоть кто-то смог укоротить этих оболтусов! Наула жаловалась, что братцы прикрываются твоим именем и ведут себя как хозяева…
— А! — махнул рукой Сивен. — Пускай мальчики подурачатся. Чьим же еще именем им прикрываться? Родная кровь все-таки…
— Ты рожу Крента видел, когда Олтер вошел? Перекосило так, что… Твой тупой брат ему не простит. Ты присмотри за братцем, Сивен. Уж больно он горяч, как бы не учудил чего…
— Он меру знает! — вновь махнул рукой Сивен. — Я даровал мальчишке кров и защиту. Крент придержит норов. Подумаешь, беда — мальчишки подрались! — фыркнул наместник.
— Что ты там про горенка хотел сказать? — поинтересовалась Элса.
— Умен. Решителен, — быстро ответил наместник. И добавил немного спустя: — И еще он странный.
— Он внук Эндира Законника. Конечно, он умен.
— Этот проклятый Эндир сумел свалить Векса! Самого Векса Кнея! Подумать только! Молодец, конечно, что место мне расчистил, провернув свою затею с виллой… Но после той истории я на горские рожи смотреть не могу. А теперь мелкий уродец, внук Законника, делит со мной кров, надо же! Пагот-насмешник! — Сивен потянулся к чаше.
— А от новой виллы в горах ты отказался, — не преминула уколоть мужа Элса. — А ведь Векс успел ее достроить. Мог бы и себе забрать.
— Она проклята. Не стоит давать Паготу шанс сотворить веселую шутку и лезть туда, где лишился головы прежний наместник, — пробурчал Сивен. — Два наместника слетают из-за двух вилл — чем не хохма, достойная Пагота?
— Ага. И теперь вилла досталась Алиасу. Которого ты тоже на дух не переносишь, — хохотнула Элса. — Воистину Пагот-шутник и здесь взял свое.
Сивен скривился и капнул на пол вином, вознося жертву Паготу. Уж слишком они раскричались, трезвоня имя бога попусту.
Обычно Тумму совсем не интересовали разговоры хозяев. Они звучали мимо него, как пение птиц или шум ветра. Но сегодня получилось иначе. Услышав имя Олтера, Тумма прислушался. Он не забыл, как мальчик попросил обращаться к нему напрямую, по имени.
— Спасибо, дорогая! — внезапно воодушевился Сивен. — Ты подала мне отличную мысль! Что мы тут гадаем про этого дикаренка… Алиас же в гостевом крыле?
— Да, остался на ночь. Завтра ему обратно в горы, — подтвердила Элса.
— Эй, кто-нибудь! — заорал Сивен. В отличие от супруги, он не пользовался колокольчиком, предпочитая наполнять имение звуком собственного требовательного голоса.
Когда вбежал кланяющийся раб, Сивен велел:
— Пусть приведут Алиаса Фугга с гостевой половины. Я жду.
Раб еще раз поклонился и исчез.
— Ведь не может десятилетний мальчик так ловко отвечать, — сидя на краю кушетки и болтая ногой в воздухе, рассуждал вслух наместник. — И свиток он мне этот преподнес… Ловко вышло. Кто-то его подучил. Видимо, не все в его свите — тупые горцы. Элса, кто приехал вместе с наследником дорча?
Элса нежилась под ласковыми поглаживаниями Туммы. Говорить не хотелось. Сил у нее оставалось только на то, чтобы невнятно промычать в ответ.
— Не знаешь? Вот и я не знаю… — Сивен скинул свою тунику и улегся на кушетку. — Как договорились дорогу до Колодца строить — так и забыли про этих горцев. Проклятые козопасы! Пока Рокону надел землицы в предгорьях не отписал — ни в какую не соглашался на дорогу от долины до Колодца! Упрямое племя, что твои бараны! Вот скажи мне, Элса, что такого я должен предложить дану, чтобы весь Долинный тракт полностью по имперским стандартам обустроить? Если сумею такое сотворить — Торговый союз нас в Арну на руках внесет!
Тумма накрыл простыней Элсу и подошел к наместнику. Здесь придется поработать. Он привычно встряхнул руками, прогоняя усталость. Быстро потер ладони друг о друга и начал работу.
— И затея наша с рыбой на пиру не удалась… Горцы рыбу не едят, как же!.. — зашептал Сивен. — Плохо твои дознатчики в горах работают! Жрал, аж за ушами трещало… Вот пусть нам Алиас, пока не уехал, и расскажет про этого сопляка…
Вскоре установилась зыбкая тишина, прерываемая кряхтениями и стонами наместника. Повязка, скрывающая изуродованные глаза Туммы, пропиталась потом. Вскоре послышалось какое-то поскребывание, и в опочивальню вошел давешний раб.
— Алиас Фугг прибыл, мой господин… — прошелестел раб, — и ожидает…
— Зови! — оборвал его наместник. Элса привстала с кушетки. Зашуршала простыня.
В опочивальню вошел гость. Походка его была тиха, но шаги уверенны.
— Сиятельнейший… — начал незнакомый Тумме голос, но наместник тут же прервал его:
— Брось, Алиас. Виделись. Давай без церемоний. Вон там — вино, фрукты… — Тумма пробежался вдоль позвоночника, и Сивен охнул. — Мы о мальчике, которого ты привез, Алиас. Да ты и сам все видел, Голос Империи. Что скажешь?
Незнакомец прошагал до столика, и послышалось журчание. Потом скрипнуло дерево кресла.
— Я удивлен не меньше, наместник. До этого я разговаривал с наследником, и он не показался мне таким… — гость отпил вина, — необычным.
— Разговаривал? И наблюдал за ним? — раздался голос Элсы. — Во время вашей поездки сюда?
— Верно. Он вел себя как обыкновенный мальчик его возраста. Может быть, учитывая внезапную хворь, — слишком уверенный и спокойный… Впрочем, и слез хватало. Но я не так уж долго был рядом…
— Понимаю, — нетерпеливо дернулся наместник. — Ты сказал — обычно. А что необычного?
— После нападения на нас гворча… — задумчиво ответил Алиас, и Тумма почувствовал, как тело наместника напряглось. Вся работа насмарку! — Когда трупы нападавших сволакивали в кучу, он сидел на бочке… Я подошел поближе — а он смотрит на них особым взглядом. В кинжал вцепился — аж рука побелела.
— Что за особый взгляд, Алиас? — спросила госпожа.
— Да он просто мечтал сам им головы отрезать, сиятельнейшая! — ответил гость. — И жалел, что не может этого сделать! Теперь, когда я увидел его опухшее ухо и фингалы Дирга и Гвинда, — я в этом почти уверен.
— Значит, любит жестокость? — промурлыкала Элса. После рук Туммы она чувствовала себя воздушной и юной.
