Я очнулся от невеселых мыслей и спросил наставника:
— Что это было, дядька?
— Это? Это наместник с длинными волосами, Оли. Плохи наши дела: наместников-то двое! Тут и с одним-то не знаешь как совладать, — хмыкнул Остах.
— А про купцов и товары она правду сказала?
— Правду, — кивнул Остах, думая о своем.
— Так на что мы живем? — удивился я. — Это же грабеж!
— Мы? — не понял Остах.
— Дорчариан, — слово «государство» в языке дорча отсутствовало, а на имперский мы условились не переходить. — Вся торговля с Империей только через купцов. Где это видано! Они же свою цену ломят!
— Ломят, — вновь кивнул дядька. — Что-то тайными тропами мы в обход посылаем, конечно. Но ты прав — это крохи.
— Ох, как тяжело быть даном Дорчариан! — выдохнул я. — И откуда отец деньги берет? — вслух подумал я.
Остах внимательно посмотрел на меня, но ничего не ответил. Мы немного прошли молча по садовой дорожке, а потом я продолжил:
— Ллугу уже лучше?
— Что ему, старому псу, сделается, — махнул рукой Остах. — Бегает уже.
— Отлично. Отошлем его назад, нечего ему здесь делать. Заодно и письмо отправим, сам напишешь…
— Какое письмо? Мы же только что с Алиасом отправили! — напомнил наставник.
— Это не письмо — так, весточка. А в этом письме сможешь все написать, что душе угодно. Хоть целую книгу накорябай. В том числе отпишешь подробнейший рецепт моего напитка. Даже несколько, я продиктую. Дашь все расклады по нашим чайным договоренностям с Буддалом. Особо отметь, чтобы секрет не разболтали. Рано или поздно все равно раскроется — но чем позже, тем лучше. Надо отцу хоть чем-то помочь.
Остах серьезно меня слушал, запоминая. Со стороны мы, наверное, смотрелись потешно: мальчишка поучает взрослого мужчину.
— Думаю, один сбор в этом году успеют сделать — где-нибудь на северных склонах кипрей еще не отцвел, — размышлял я вслух.
— Гимтар все сделает, — твердо ответил Остах. — У Рокона и впрямь негусто с золотом. Смилуется Отец Глубин — хоть какая-то прибавка выйдет…
— Отцу прибавка выйдет, а нам — шиш с маслом, — зло ответил я. — Это же надо додуматься — горец не может в Империи торговать! Ничем не может! Даже последние портки продать, если ограбят?! И что теперь с Алвином делать?
— Ты про госпиталь и кресла? — уточнил Остах. — В этом я тебе помогу. Эндир в свое время эту задачку решил. Как приглашенный ученик школы, ты в Империи уже не просто горец. Ты имперский гость и имеешь особый статус! Не гражданина, конечно, но и не инородца. О! Вспомнил! — хлопнул себя по лбу Остах. — Тебе нужно сходить в Канцелярию, сделать запись и выправить свидетельство о получении статуса имперского гостя. Эндир пока до всего этого докопался и разобрался — школу почти успел закончить. А мы по его следам накоротке пойдем…
— Значит, наша придумка с креслами — в силе? — уточнил я.
— Конечно, в силе, — уточнил Остах. — Имперский гость может торговать как душе угодно. Торгуй не хочу.
— А Барата все равно пошли за кипреем: насушим сырья на зиму. И Элсе подарок поднесем. А торгует чаем пусть Гимтар с отцом, — я вспомнил про будущее, не написанное еще письмо и уточнил: — Про дела наши скорбные: новое покушение, кражу драгоценностей — будешь писать? — поинтересовался я.
— Уж коль писать — так про все, — тяжело вздохнул наставник. — Гимтар ядом весь стол закапает, читая. А про покушение — понюхаю я еще чуток…
— Что ты сделаешь? — не понял я.
— Понюхаю, — повторил Остах. — Есть кое-какие люди… Поспрашиваю, послушаю. Потом покумекаем.
— Будь осторожен, дядька Остах, — попросил я и дотронулся до предплечья наставника. — Меня без тебя здесь схарчат — даже костей не оставят.
— Я всегда осторожен, Оли. — Остах накрыл детскую ладошку грубой ладонью и потрепал меня по голове.
Садовая дорожка, выложенная по краям белым камнем, упиралась в большой розовый куст и раздваивалась. Остах вдруг остановился, словно сбился с пути. А потом решительно повернул вправо.
— Ты куда? — крикнул я. — Мы же там живем, — и я махнул налево.
— В архив зайдем. Раз про статус гостя речь зашла… Будем ковать железо, пока горячо. Кто этих наместников знает — что еще учудят.
Остах как будто сам себя уговаривал. Словно не хотел идти, да и решительность его выглядела какой-то… напускной, что ли? И чем ближе мы приближались к высокому державному зданию, тем сильнее шаги Остаха замедлялись. Та часть здания, к которой мы подходили, до самой кровли была затянута зеленой сетью девичьего винограда. Только у окон его аккуратно подрезали, ограничивая буйный рост.
— Это здание архива. Оно всей махиной к площади развернуто. И вход для посетителей — тоже там. А здесь, в саду — крылечко и вход в библиотеку, — пояснил мне наставник. — Вот это, — Остах ткнул в приметную башенку, прилепившуюся сверху, — Голубиная башня… Но мы идем в библиотеку.
— Зачем? — удивился я. — Учебный год еще не начался… Нам же в архив надо?
— Есть тут один человек, — признался Остах. — Поможет, все сделает. Если он жив еще… — добавил Остах, поднимаясь по деревянному крыльцу.
Он потоптался перед дверью. Вытер ноги. Поднял руку и опустил, не решаясь. Да что происходит с моим несгибаемым суровым мастером ножевого боя? Наконец наставник рывком открыл дверь. Где-то в глубине сиротливо брякнул колокольчик.
Я шагнул вслед за Остахом. Миновал узкую темную прихожую и вошел в просторный зал. Сводчатые высокие потолки — метров пять-шесть, не меньше. Весь центр занят широкими длинными столами с лавками. Вдоль стен, во всю высоту — полки с книгами и свитками, какие-то картины, чучела животных, пара длинных лесенок. Одна из стен — с узкими стрельчатыми окнами, сквозь которые широкими потоками льется солнечный свет. Откуда-то из-за стеллажей показалась фигура в белом. Высокий сухопарый старик с зажатой в руке кисточкой из перьев шел к нам между рядами столов. Светлый хитон заляпан чернилами, глаза близоруко сощурены. На ногах мягкие войлочные тапочки.
— Что вам надо, дорогие? — крикнул он издалека. — Это библиотека, уважаемые! Учебный год еще не… — Он наконец приблизился и замолк, уставившись на меня.
Я растерянно обернулся и увидел, что Остах спрятался в тени прихожей позади. Я стоял один, вокруг кружили пылинки, и я чувствовал себя забывшим слова артистом на сцене в ослепительном свете софитов. Старик подошел совсем близко. Лицо его исказилось, брови вдруг взлетели, глаза расширились. Он подскочил ко мне и схватил за плечи, ощутимо встряхнув.
— Эндир? Пагот-шутник! Не может быть! — Он вдруг схватился за грудь и стал заваливаться набок.
Горы Дорчариан, где-то за Паграбой
Тарх
