«А харя не треснет?» — чуть не задохнулся я от возмущения. Но вместо этого растерянно обернулся на Остаха и сделал ему страшные глаза. Тот вышел из-за стола и подошел ко мне, положив руку на плечо.
— Это неприемлемо, — твердым голосом ответил Остах. — Тогда вся затея теряет смысл.
— М-да, — откинулся назад командующий. — Неприемлемо. И никаких уступок. А как насчет поторговаться, воин?
Как ни странно, я был с ним согласен.
Фракс Хмутр стукнул ладонью о стол.
— Познакомься, Олтер. Это мои сыновья. Старший — Дирак, средний — Грубб и младший — Милиар. — Парни встали и послушно склонили головы. В глазах Милиара горело торжество. — Младший сын — твой ровесник, наследник Олтер. И поступил в этом году в школу наместника, как и ты. Через полтора месяца в школе начнутся состязания первогодков. Если наследник не испугается бороться с Милиаром, то мне достаточно будет подарка и… символических пяти монет серебром с кресла.
— Но наследник был болен. И Тумма только недавно поставил его на ноги, — возразил Остах.
Я понял, что дядька заупрямится и пошлет этого вояку куда подальше. И сделку похерит, лишь бы не подвергать мое здоровье опасности. Вот только маленький накачанный подлец с ворованным браслетом на руке здорово меня разозлил. Я дернул дядьку за рукав и громко спросил, глядя Милиару в глаза:
— А если я выиграю — отдашь мне свой браслет? Тогда согласен!
— Я согласен! Я буду бороться! — радостно закричал Милиар. В своей победе он не сомневался.
— Это будет забавно… — прошептал средний сын. Но я услышал.
Фракс Хмутр хлопнул в ладоши. Он выглядел довольным.
— Наши разногласия улажены! Если не передумаете и не откажетесь от схватки…
— Мы не откажемся! — запальчиво крикнул я.
Пока мы шли к Алвину, дядька весь путь ворчал.
— Зачем согласился? Видел этого Милиара? — выговаривал наставник. — Фракс, наверное, уже в утробе матери начал учить сынка бороться. Ты шею его видел?
Я не спорил с наставником — паренек действительно выглядел устрашающе для своих лет. Видимо, хорошо кушал и много занимался тренировками. Жилье в доме-казарме, полном военных, бесследно не проходит.
— Ну, побьет он меня, и что? — ответил я. — Ты условия слышал? Всего лишь согласие бороться — и он снимает претензии на половину прибыли. Независимо от того, выиграю я или проиграю. А эти полтора месяца мы можем спокойно делать дела с Вликом. Извинения-то приняты!
— Так ты поэтому согласился? — остыл Остах. — А вдруг этот бычок тебя покалечит?
— В школе наместника? На официальных состязаниях? — переспросил я. Дядька задумался.
— А про браслет к чему сказал?
— Я не дам валять себя по песку, как куклу, — посерьезнел я. И передразнил среднего сына: — «Это будет забавно»… Я постараюсь, наставник, изо всех сил постараюсь надрать этому самоуверенному придурку задницу! — крикнул я.
Барат с Йолташем загудели, поддерживая меня.
— А вы мне в этом поможете! Теперь каждое утро я буду заниматься. И вечером тоже! Все сделаю, чтобы содрать с него мой браслет!
К дому Алвина мы подошли разогретые спором и возбужденные. В целом Остах согласился. А может, просто понял, что не сможет отговорить. Сейчас наставник обсуждал с Алвином какие-то финансово-технические задачи, уединившись в рабочей комнате. А я слонялся по двору, размышляя о том, во что ввязался.
Одержать верх в борьбе с этой маленькой тумбочкой можно только неожиданным приемом. Физически мне с ним не справиться, как бы я ни тренировался. В ближайшую пару лет, во всяком случае. Значит, нужно подробно узнать правила боя и крепко подумать. В конце концов, я дикий горец, не знакомый с премудростями благородной борьбы, и могу кое-где сыграть грязно? Могу. В моей прошлой жизни, вспоминаемой изредка и словно в дымке, я занимался в юности дзюдо и рукопашным боем. Так что пара козырей в рукаве имеется… — так раздумывал я, наворачивая круги вокруг раскидистого ореха в центре просторной мастерской Алвина под открытым небом.
Вокруг кипела работа. Барат и Йолташ неотступно следовали за мной. Воспоминания о недавнем нападении в этом дворе были слишком свежи. Я покосился на стену, рядом с которой нашел свой конец убийца. Интересно, а много еще гворча в этом городе точат на меня ножи? Надо что-то делать, а не ждать удара из-за угла. С другой стороны, скоро меня запрут в школе…
Размышления прервали шелест листьев и негромкий хруст сверху. Меня тотчас сбили с ног и придавили к земле.
— Лежи, Оли! — прошипел Йолташ, навалившись сверху. Дышать стало тяжело. Этот боров меня сейчас придушит, и убийц никаких не нужно!
— Ой! — раздался где-то далеко испуганный детский голос, и послышалась ругань Барата. Тяжесть сразу пропала, и меня вздернули на ноги. Барат держал за шкирку… того же бедного Пелепа. Бедняга вжал голову в плечи, ожидая удара. Работники вокруг оставили дела, разглядывая представление.
— А ну, продолжили работу! — прикрикнул я. — Пока Алвин не увидел.
Меня послушались. Я повернулся к несчастному мальчишке и подошел ближе. Его лицо пестрело синяками разных цветов и ссадинами. Из-под ворота ветхой рубахи виднелись кровоподтеки. Краснело оттопыренное ухо. Я невольно дотронулся до своего уха, в которое мне заехал один из племянников наместника. Удивительно — мазь Остаха помогла, я и думать забыл про свою болячку! Может, и бедняге Пелепу поможет?
— Прятался на дереве? — спросил я.
Пелеп кивнул. Я подошел вплотную и раздвинул ворот. На шее висел подаренный мною кинжал в ножнах, примотанный каким-то тряпьем вплотную к телу. Вся грудь в следах от побоев.
— Отпусти ты его, — поморщился я. Барат послушался, и паренек с надеждой посмотрел на меня. — Ты чего? Кинжал на боку носят. — Я похлопал себя по бедру. — Тогда и приставать не посмеют.
— Ага, — шмыгнул носом Пелеп. — У меня так шесть раз отобрать пытались. — Он дотронулся до фиолетового фингала под глазом. — Но я не дал.
— Отобрать мой подарок? — удивился я. И обвел взглядом двор с работающими людьми. — И кто это такой резвый?
— Да, — вновь вжал голову в плечи мальчонка и зыркнул по сторонам. — Это не только здесь. Ходят тут…
Я посмотрел на беднягу. Кожа да кости. Грязные, нечесаные патлы сбились в колтун и скрывают упрямые глаза. Значит, мой кинжал не помог. Я взял мальчишку за руку и повел через весь двор. Пелеп доверчиво плелся следом. Мы вошли в лавку. В это время Алвин жестикулировал и что-то с жаром доказывал Остаху. В руках мастер держал небольшую модель деревянного колеса со спицами.
— Я его забираю, — громко сказал я, прерывая их горячую беседу.
Алвин, грозно нахмурив брови, посмотрел на Пелепа, словно тот вновь успел что-то натворить. Потом до мастера дошел смысл моих слов. Он перевел взгляд на меня и осторожно переспросил:
