– Здесь ее нет. Ты ломишься в смежную комнату, которая также сдана постояльцу.
Сабина тут же прекратила попытки ворваться в другое помещение и в шоке обернулась.
– Какая дыра! Хотя чему я удивляюсь, если платил ты!
Вольт засмеялся, ничуть не оскорбленный, и лег на спину, закинув руки за голову. Он знал, что ночью им несказанно повезло добраться хоть до какого-то укрытия, а вот Сабине знать об этом необязательно.
– Чему ты радуешься, Краспер? – негодовала она. – Вставай! Я хочу побыстрее оказаться в родном имении.
– Тогда попроси меня по-хорошему, – посоветовал он, демонстративно закрывая глаза, – потому что «слабачок» намеревается спать как минимум до полудня.
– Ты ведь не серьезно!
Вольт не ответил, притворяясь спящим. Но и ухмыляться не перестал.
– Какой идиотизм! – Сабина нервно прошлась по номеру, растирая пальцами виски и бормоча что-то об испытаниях, посланных ей всевышним.
Когда наконец ей надоело бубнить, Вольт расслышал торопливые шаги. Она остановилась у постели и, чуть помедлив, проговорила:
– Пожалуйста.
Он приоткрыл один глаз.
– Что?
– Пожалуйста, вставай.
– Вот видишь, ты можешь быть вежливой.
Сабина кивнула и ни с того ни с сего рванула на себя одеяло, требуя:
– Да поднимайся же и… ох!
Сабина покраснела мгновенно, даже раньше, чем успела отвернуться.
– Ты голый! – прокричала она, прижав ладони к лицу. – Мои глаза!
Вольт удивленно посмотрел вниз и удовлетворенно кивнул, обнаружив ровно то же, что и всегда. Поняв, однако, что спать ему больше не дадут, он поднялся, потянулся за нижним бельем и уточнил:
– Ты точно лекарь? Мне кажется, имея твое образование, странно так пугаться при виде голого мужчины.
– Я не испугалась! – рявкнула его жена, по-прежнему не поворачивая головы.
– Тогда что с глазами? – Вольт не мог сдержаться – пока он надевал брюки, его губы то и дело расползались в улыбке.
– Ты застал меня врасплох, Краспер! Вот и все. Ясно?
– Предельно. Можешь смотреть, штаны на мне.
– А рубашка? – опасливо уточнила Сабина. – Хватит с меня разврата.
– Может, мне и лицо прикрыть? – засмеялся Вольт. – У меня не слишком развратный подбородок? А губы?
Она резко повернулась и посмотрела ему в глаза.
– Напоминаю тебе, что мы – чужие люди. Так было, есть и будет. И когда мы разведемся, я хочу сохранить благочестие во всем. Это позволит мне выйти замуж за того, кто будет меня любить и на кого мне будет приятно смотреть!
– Звучит так, будто это два разных мужчины. Один будет тебя любить, а на второго…
– Даже если и два, тебя это не касается!
Вольт развел руки в стороны, признавая:
– Ты права. Не касается.
Сабина обняла себя за плечи и, отведя взгляд, проговорила гораздо тише прежнего:
– Я хочу есть.
– В таком случае приглашаю тебя на завтрак, – согласился перевести тему Вольт. – А затем сразу в путь. Так что я пойду вперед и велю принести тебе воды для умывания. Когда будешь готова – спускайся.
– Хорошо.
Вольт кивнул жене и вышел из номера, едва ли не присвистывая.
Однако стоило ему оказаться в коридоре, как насмешливая улыбка моментально сошла с его лица, а по скулам заходили желваки. Сабина разозлила его своим тоном и тем, как смотрела на него – будто он извалялся в грязи и теперь ей стыдно находиться с ним рядом. Истинная дочь Хьюза мечтала о равном браке и с нетерпением ждала прекращения вынужденного позора. Теперь он четко видел, кем был в ее глазах, и буквально кипел от внутренней злости.
– Скорее бы оказаться в имении, – пробормотал Вольт, стремительно спускаясь по лестнице и трогая подбородок, заросший щетиной. – И пусть делает что хочет.
Глава 8
Вольт ушел, а Сабина, подкравшись к двери на цыпочках, дернула задвижку, чтобы никто не вошел в номер без ее ведома.
– Ох, – выдохнула она, отвернувшись и прижавшись спиной к стене. Ее щеки все еще полыхали: надо же было так опозориться! Стащить с него одеяло! Для чего?!
Сабина рванула вперед, яростно размахивая руками. Сжав кулаки, она прошла к окну, где с большим трудом удержалась, чтобы не разбить маленькую симпатичную вазочку.
Она не находила себе покоя.
Ей было стыдно. За свое поведение, за каждое слово, что она выкрикнула в порыве злости.
А еще было неловко от собственной реакции на его голое тело. Она ведь действительно видела раздетых мужчин. Правда, все они были мертвы и предназначались для практических занятий по анатомии…
Прижав к щекам холодные ладошки, Сабина едва не завыла в голос. Вольт дурно на нее влиял, обнажая все самое плохое. Защищаясь от его правды, не желая оставаться беззащитной, она говорила странные, недопустимые вещи, а потом и сама не могла понять, что с ней происходит.
Взять хотя бы утро, когда она проснулась раздетой… Раньше чем Сабина отреагировала на столь возмутительный поступок супруга, он посмотрел на нее так, что все заготовленные речи пропали из головы. И все, о чем она могла думать дальше, был трусливый побег.
Сегодня и вовсе скатилась в истерику, превратив себя в посмешище.
Сабина прикрыла глаза, и голый супруг моментально всплыл в ее воображении. И все, что она смогла – снова обвинять его. Но ведь никто не просил ее тянуть на себя одеяло.
– У-у-у, – Сабина схватилась за голову. – Что со мной?
Как просто и легко жилось дома! Размеренная, устроенная жизнь, учеба среди благородных отпрысков Ристарии, все ясно и понятно! А что теперь? Последние дни стали настоящим испытанием, к которому невозможно было подготовиться. Это нелепое замужество, дальняя дорога наедине с посторонним мужчиной, ночевки в одной постели! Она старалась приспособиться, но Вольт Краспер совсем не облегчал ей задачу. Сабина никак не могла раскусить, чего он хочет на самом деле?
Зачем лег раздетым в одну с ней постель?
Почему в ответ на обвинения и грубость отвечал тактично? Говорил с ней как взрослый с неразумным ребенком, что лишь подстегивало ее гнев! Краспер явно не собирался сохранять дистанцию в отношениях, оставляя свои мотивы загадкой.
Успокоиться удалось, лишь когда худощавая девочка с двумя жидкими косичками принесла ведро воды, ковшик и таз. Смущенно предложив помощь, она вошла и несколько раз сухо прокашлялась, прикрыв рот узкой ладошкой.
– Простите, мисс, – попросила девочка, заметив внимание Сабины. – Я не больна, ничем вас не заражу. Этот кашель у меня каждую весну до середины лета.
