– У нас получилось, Всевидящий… – прошептала Хирка.
Голова чудовищного союзника приподнялась, как будто он кивнул.
– С-с-север, восток и запад… Вороны говорят, ты побывала там. Во вс-с-сех направлениях. В скольких птиц ты обернулась?
– Во всех, Всевидящий. Я стала стаей. – Девушка сжала пальцы собеседника и прошептала ему слова благодарности за то, что он пришёл к Рауну со своими страхами. За то, что волновался за неё. После этого она подошла к своей семье.
Все члены дома Модрасме стояли на одном колене и смотрели на Хирку до ужаса голодными глазами, прекрасно понимая, что она могла уничтожить их. Могла рассказать правду о Граале и Наиэле. Но к чему хорошему это привело бы?
Вместо этого кровь от их крови дала семье всё, о чём они мечтали.
Пока они не поймут, что я такая же, как похищенный сын.
Скерри смотрела в пол, униженно согнув спину, так как слишком хорошо понимала, что слова Хирки способны уничтожить её. Дрейри похоронила заживо одного из своих. Станет ли она падшей по этой причине? Получит ли стальную каплю? Или просто превратится в изгоя, получит статус внедомной?
Это в любом случае могло подождать. Сейчас следовало думать о более важных вещах.
– Вставай, Скерри, – сказала Хирка. – Настало время поговорить с моим отцом.
Та самая ночь
Хирка отыскала комнату на самом верхнем этаже зала. Половина потолка в помещении отсутствовала. Также обвалились большие куски стены, и через дыры виднелся раскинувшийся далеко внизу город. Нифель не был городом в обычном понимании, а скорее памятью о городе, лабиринтом развалин, которые только кое-где выступали над снежным покровом.
В самом центре находился Макнаморр – зал вокруг монолитов. Чем ближе к вратам, тем выше становились здания. Чёрные каменные колоссы с многочисленными комнатами. Их построили с помощью Потока и придали невообразимые формы. Хирка видела три шпиля, уходившие волнами вверх, как будто приклеенные к пальцам великана. Одно из сооружений оказалось настолько тонким посередине, что не выдержало исчезновения Потока и сломалось. Раскололось, как ледник. Избавилось от верхушки, чтобы пережить ещё одну зиму.
Хирка сделала то же самое. Пожертвовала настолько большой частью себя, что уже никогда не станет прежней. Изменила форму и должна отдать что-то ещё. Возможно, саму жизнь. При этом восстановление Потока до сих пор оставалось под вопросом.
Девушка облокотилась о подоконник, но, ощутив укол боли, отдёрнула руку. Стекла уже давно не было. Осколки торчали из рамы, как гнилые звериные зубы. Из большого пальца потекла струйка крови. Хирка подождала, не затянется ли ранка, но Поток уже вытек из носительницы. Опустошил её. Точно так же случилось во время Ритуала, в тот раз, когда Ример попытался дать бесхвостой подруге столько, чтобы она спаслась.
Ничего не вышло.
А что, если бы в тот раз у них всё получилось? Что, если бы Силья не оттолкнула Хирку и она не оказалась бы последней в очереди? Что, если бы ворононосица действовала быстрее? Что, если бы дочь погибшего целителя выдержала свой Ритуал и ничего не случилось бы?
Она могла бы жить, как имлинг. Урд не начал бы за ней охотиться. Многие из погибших остались бы в живых. Свартэльд, Линдри, Илюме… Совет не пал бы. Ример не стал бы ворононосцем, а по-прежнему был бы Колкаггой. Но принадлежал бы он ей? Отыскала бы любовь свой путь?
Чушь!
Шёпот отца из Шлокны. Тоска, обычно приходящая после воспоминаний о нём, не появилась. Обычно Хирке хотелось, чтобы колченогий целитель был жив. Чтобы он увидел всё, что повидала приёмная дочь. Больше ей этого не хотелось. Девушка радовалась, что отец не видит ни её, ни всего того, что она готова принести в жертву. Он растил Хирку целительницей, но, чтобы исцелить, требуется сначала уничтожить.
Она зажала рану языком и остановила кровотечение.
Снаружи раздались шаги. Полукровка повернулась к дверному проёму – самой створки давно не было, только ржавые петли свисали с косяка. Вошла Скерри. Двое падших остались в коридоре. Вероятно, с поручением приглядывать за черноволосой Дрейри, пока не разрешится вопрос её вины. Один из стражей встретился глазами с Хиркой, давая понять, что он находился здесь не по своей воле и последовал бы за ней в Имланд, если бы вовремя узнал о такой возможности.
Скерри опустила ларец со скелетом ворона на стол. Массивную каменную плиту никто не увёз после падения города, и она служила единственным предметом мебели в комнате, поэтому Хирка забралась наверх и уселась на столешнице.
Скерри облизала чёрные губы, как будто хотела что-то сказать, но не могла подобрать слов.
– Я подумала, что ты предала нас, – наконец произнесла она. – Это было бы… естественно. Учитывая обстоятельства. Но ты вернулась. И сделала то, что обещала. И ничего не рассказала о… – Слепая взглянула на дверной проём и понизила голос: – О братьях. – Хирка хотела поинтересоваться, не пытается ли она извиниться, но вдруг поняла, что не знает слова «извини» на умонийском. Возможно, его не существовало. И вместо этого лишь кивнула. – Если бы я могла… если ты решишь… – Скерри подыскивала слова.
– Я считаю тебя семьёй. – Хирка решила помочь собеседнице и положить конец её страданиям. – Мы связаны кровью и ложью. Если падёт один из нас, падут все. Я знаю многих, кто был бы рад увидеть стальную каплю у тебя на лбу, но не принадлежу к их числу. К тому же, мне кажется, Кесскерри звучит не слишком хорошо.
Слепая отвела глаза и провела рукой по шее. Бусинки на косах нервно забряцали. Хирка решила сменить тему до того, как непобедимая Дрейри почувствует необходимость поблагодарить её. Такое, вполне вероятно, может сломить Скерри.
– Родные желают соединить дома, женив меня и Юра. Но этого не будет. – Дочь Грааля улыбнулась бывшей возлюбленной отца. – Ты ведь не хочешь сама заполучить его, а?
– Нет, сохрани меня первые! – Скерри непроизвольно наморщила нос, тут же поняла, какую глупость сделала, и попыталась взять себя в руки. – Я не хочу сказать, что с ним что-то не так. Он сильный, младший сын Ход. И довольно привлекательный, но…
– Но он не Грааль?
Скерри опустила руку на ларец, и это рефлекторное движение выдало её.
– Разве ты не выбрала того имлинга? Можешь ли ты представить кого-нибудь другого на его месте? Может быть, мы не настолько уж разные?
Хирка удивлённо взглянула на собеседницу. В мире Дрейри подобное заявление можно было считать сентиментальностью. Признанием и комплиментом. В данных обстоятельствах, если верно разыграть карты, Скерри расскажет правду о Наиэле.
В пролом в стене залетали снежинки, ложились на пол, но, передумав, вновь взлетали и принимались кружиться, как будто обладали собственной волей, а не являлись рабами ветра. Хирка поймала один из ледяных кристалликов. Тот попыталась вырваться, но растаял на ладони.
