– Послушайте… – Ример опустил руку на плечо Ярладина. – Он заплатит за это, я совершенно уверен. Все остальные вопросы будем решать по мере поступления. Равнхов открыт для нас. Благодаря Эйрику мы сумеем укрепить наше положение на севере и создать новые альянсы, имея сильную позицию. Мы можем…
Внезапно раб клюва ощутил резкий зуд в горле. Кровь застыла в жилах.
Грааль…
– Ример, что случилось? – Ярладин вопросительно смотрел на юношу.
Он извинился и помчался на другой конец лагеря к своей хижине, понимая, что произойдёт. Поэтому следовало уйти как можно дальше. Так, чтобы никто не услышал крика.
Клюв шевелился в горле. Требовательно. Нетерпеливо. Ноги юноши едва касались тропы. Зуд перешёл в саднящую боль. Показалась хижина на краю обрыва. Ример отодвинул дверь в сторону и ввалился внутрь. Затем пошарил в кармане в поисках флакона Дамайянти. Его требовалось срочно отыскать и выпить содержимое. Только кровь слепых способна была открыть путь к Граалю и приглушить боль.
Обнаружив склянку, Ример уставился на неё. Знание, что эта вещь имеет над ним власть, временами было хуже боли.
Юноша выпил, слился с Потоком и тотчас почувствовал, что больше не один. Клюв в горле открылся и потёрся о гортань изнутри.
– Тебе есть что рассказать мне, Ример?
Голос Грааля звучал строго. Он знал. Не всё, иначе не стал бы задавать такого вопроса, но что-то точно слышал. Как много поняла Дамайянти и что именно доложила хозяину?
Ример подумал, не купить ли себе немного времени, сделав вид, что всё в порядке. Но потом за это придётся заплатить вдвойне.
– Даркдаггар совершил переворот и встал во главе Совета, – ответил он в конце концов.
Грааль вздохнул. С нетерпением. Ример схватился за горло. Оно саднило вокруг клюва и сжималось так, что едва позволяло дышать. Ничего не помогло. Этот подонок знал.
– Они мертвы, – прошептал юноша. – Колкагги мертвы.
– Сколько?
– Как ты думаешь, сколько?! Все! – Горе и ярость отразились в голосе Римера. – Нас осталось меньше пятидесяти!
Клюв замер неподвижно. Грааль пребывал в шоке. Раб слепого почувствовал, как губы невольно расплываются в холодной усмешке.
– Ты надеялся, что мы истребим друг друга, – сказал он полузадушенно. – Колкагги и Маннфалла. Избавимся от лучших до того, как придут трупорождённые. Боюсь, тебе придётся подумать ещё раз, Грааль.
Ример прислонился к открытой раздвижной двери и окинул взглядом пустошь. Он ждал мучительной агонии и приготовился перетерпеть её. Казалось, мгновение длилось вечно. Скоро станет ясно, кто такой Грааль на самом деле. Мужчина или монстр.
Боль пришла внезапно, как молния. Яростный приступ разрывал горло изнутри. Ример рухнул на колени и закричал. Кровь текла по дверям и собиралась в резьбе, капая с драконов и змеев. Раб клюва повалился на бок и дрожащей рукой потянулся к двери, скрежеща зубами. От железного привкуса во рту тошнило.
А потом наступил покой. Поток едва тёк под кожей юноши. Он Колкагга. Он выдержит.
Ример отдышался и сплюнул.
– Прости меня, – произнёс Грааль. Его слова казались насмешкой над болью, которая уже начала проходить. – Прости меня. Но ты потерял Колкагг. Я делаю, что должен, чтобы ты меня услышал. Ты должен собрать всех в Равнхове, немедленно. Понимаешь? Создай новую армию против Маннфаллы.
Ример не ответил. Кто-то приближался к хижине по лесной тропе. Он прошептал:
– Я не один…
Ощущение присутствия Грааля моментально исчезло. Молодой мастер Колкагг проскрёб ногтями по деревянному полу, но смог встать только на колени. Нужно было собраться. Быстро. Однако тело не желало подчиняться.
– Ример?
Силья…
Силья Глиммеросен. В памяти всплыли воспоминания об Эльверуа. О другой жизни и другом времени. Всё это было так далеко от того, кем он стал. От всего произошедшего.
Незваная гостья показалась в дверном проёме. Ример понадеялся, что в темноте она не разглядит крови. Но запах наверняка узнает… Он переполнял раба клюва. Переполнял комнату. Кровь. Вот чем он был. И всегда будет.
– Ример? Я просто не могу находиться там. Они ничего не понимают, и я отказываюсь спать в окружении этих… этих… – Девушка вошла в комнату. – Ты защитишь меня сегодня ночью? Можно спать здесь?
Ример начал смеяться. Столкнулись две противоположные действительности. Её мир и его. Флирт и боль.
Силья опустилась на колени перед юношей. Светлые волосы коснулись его лица.
– О небеса! У тебя идёт кровь! Ты ранен?
Ример всхлипнул – то ли от смеха, то ли от рыданий. Ранен…
Он не ранен. Не может быть ранен тот, кто уже мёртв.
Пострадавшая
Раун шагал вдоль рядов шестов, иногда снимая то один, то другой с крючков на стене, взвешивая в руках и возвращая на место. Наконец выбрал самую маленькую из коротких палок и повертел её в руке с ужасающей лёгкостью.
– Вот этот лучше подойдёт для твоего роста. Попробуешь?
Хирка крепче ухватилась за собственный шест.
– Я заключила договор с этим. Мы друг другу нравимся, и он до сих пор обо мне заботился.
Раун откинул голову назад и рассмеялся:
– Ха-а-а-а! Это важно, но совсем не означает, что он и дальше будет о тебе заботиться.
Хирка надеялась, что он ошибается.
Она сказала, что готова к бою на шестах. Это не было правдой. Совсем не было. Разозлённой девушке лишь хотелось дать сдачи. Заехать по кому-нибудь или чему-нибудь посохом или просто кулаком. Но теперь, когда ей выпал такой шанс, следовало вести себя осторожно. Существовали пределы того, с чем она в состоянии справиться и от чего может защититься.
Казалось, судьба гонит по пятам беглянки из Имланда настигающую волну, прожорливую массу свирепости и гнева. Всякий раз, когда Хирка оглядывалась назад, прилив подкрадывался всё ближе. Раньше она считала, что сможет вести разумный разговор с природными стихиями. Теперь это казалось смешным. Она-то, кто даже не умеет сливаться с Потоком. Полукровка. Слишком слабая, чтобы что-то изменить.
Единственное, что она могла сделать, это научиться защищать себя. А ещё надеяться прожить достаточно долго, чтобы увидеть, как Ример и тысячи Колкагг остановят войну. А ведь по глупости Хирка полагала, что сама сумеет предотвратить сражение.
Она подняла шест и взвесила его в руках. Потом посмотрела на бойцов, отчаянно обменивавшихся ударами на ринге. Они постоянно перехватывали свои палки, переходя из обороны в наступление. Деревяшки казались похожими на живые продолжения рук и иногда мелькали так быстро, что не удавалось даже разглядеть их вращения. Для слепых всё это было таким же естественным состоянием, как полёт для птиц.
