Хирка подумала о Наиэле. Длинные чёрные волосы. Самодовольство. Резкий смех. В горле появился ком. Она напомнила себе, как слепой надругался над Граалем. И угрожал ей. Всевидящий Имланда был каким угодно, но только не святым.
Никто не является святым.
– Возможно, настанет время, когда мне придётся сказать им, что я обо всём знаю. Ты это понимаешь? – спросила Хирка, вставая.
– Яс-с-сное дело, понимаю.
– Они догадаются, кто раскрыл мне секрет.
– Убить Всевидящего? – Хозяин дома поднялся на ноги с большей лёгкостью, чем раньше, и рассмеялся: – Никто не захочет совершить такое злодеяние перед войной. – Вокруг его глаз появились морщинки – признак улыбки, которая никогда не сможет озарить лицо. – В любом с-с-случае они не сумеют навредить никому из нас. Печать взломана. Я подготовился. Если со мной что-нибудь с-с-случится, правда выйдет наружу. Так что теперь мы с тобой в одинаковом положении. От одной и той же тайны зависит, жить нам или умереть.
Всевидящий произнёс это удручённо, но для Хирки его слова несли надежду. Оружие. Теперь у неё имелся острый нож на случай, если дочери Грааля откажут в выезде.
Она протянула ладонь собеседнику, и тот пожал её, обхватив чёрными пальцами, грубыми, как когти ворона. Рукопожатие. Благодарность. По крайней мере, теперь он на её стороне. Раньше он боялся надежды, теперь же верит. Теперь готов поставить на неё. Хирке оставалось уповать на то, что так поступит не только он.
Она покинула пещеру Всевидящего, открыла ржавую дверь и вышла на улицу. Пахло морем. И переменами. Всё оказалось не таким, как думала девушка. Но Наиэль мёртв, и всей правды она никогда не узнает.
Хирка отправилась в долгий обратный путь туда, где всё было построено на лжи.
Украденный
– Об этом не может быть и речи, – заявила Ухере. Слова прозвучали невнятно, потому что во рту она зажимала шпильку для волос, однако в их смысле сомневаться не приходилось. Хирка подумала, что это её первая ссора с семьёй. И это только начало.
– Это не вопрос, – ответила девушка. – Я уйду. Я должна уйти.
Ухере скрутила волосы сзади и скрепила шпилькой. Причёска распалась, так как пряди оказались слегка коротковаты. Но женщина не сдавалась. Возможно, потому, что заколку ей вручил в качестве признания заслуг дом Дельнаре, третий дом. С украшения свисали жемчужины жёлтых оттенков рода, поэтому все гости сразу поймут, кто преподнёс подарок.
Узел снова распался. Ухере повернулась к Хирке и расстроенно посмотрела на неё, словно винила в случившемся.
Раун поставил бокал на полку и подошёл к ним. Рыжий Дрейри был одет так, чтобы произвести впечатление. Одну руку украшало некое подобие доспеха. Не настоящего, конечно, а декоративного. Блестящая сталь покрывала плечо, локоть и руку. Смесь брони и безделушки.
Раун помог жене уложить волосы, нежно собрав их и сжав пальцами.
– Как только мы окажемся в Имланде, можешь учиться играть с Потоком сколько захочешь, – сказал он. – В твоём распоряжении будет всё время мира. Но до тех пор ты нужна нам здесь. Как считаешь, что подумает Юр, если ты исчезнешь накануне похода в Нифель?
Хирка посмотрела на моложавого деда. Она никому не рассказывала о предложении, а Раун уже всё знал. Вполне вероятно, они с младшим сыном Ход ничего не решали в планах по объединению домов.
– А с чего Юру это комментировать? – спросила Хирка с напускным непониманием. Раун и Ухере встретились глазами в зеркале. Она заставила их на какое-то время занять оборонительную позицию и поспешила закрепить успех: – Возможно, вы не видите никаких причин, но для меня это важно! Я не могу вступить в войну, если не буду знать, помог ли мне Всевидящий и сумею ли я совладать с Потоком. Это необходимо проверить. И риска никакого нет!
Девушка вспомнила кое-что и поправилась:
– Конечно, Скерри со своей манией преследования уверена, что я сбегу и предупрежу друзей в Маннфалле. Можно подумать, они у меня остались! В любом случае она успеет остановить меня, потому что нам придётся отправиться туда вместе. Ворон ведь принадлежит Скерри. А если вы действительно считаете, что она не в состоянии держать меня в руках, пошлите ещё двадцать сопровождающих! Или столько, сколько хотите, это не имеет значения. Мне нужна всего пара дней, и даже не потребуется покидать каменный круг. Он ведь расположен под землёй! Сколько напастей я могу причинить из-под земли? В Имланде никто даже не догадается, что я там побывала.
Раун выпустил из рук волосы Ухере. Причёска не распалась.
– Грааль сказал бы то же, что и мы. В этом нет смысла. Мне жаль.
Хирка чуть было не зарычала. Она надеялась, что тайну не придётся пускать в дело. Это будет воспринято как угроза, но что ещё оставалось? Необходимо попасть домой до того, как всё рухнет в Шлокну. Надо найти Римера и извлечь из его горла клюв, чтобы освободить и дать возможность сражаться. А если Колайль привлечёт на свою сторону падших, то получится переправить армию.
Хирка посмотрела на Рауна:
– Мы можем поговорить наедине?
Глаза слепой в отражении сузились. Вокруг её шеи была несколько раз обмотана цепочка, плотно прилегающая к коже.
– Как раз об этом я и говорила! Ты слишком мягок с ней. – Ухере обращалась к мужу, но не сводила глаз с Хирки.
– Ничего не изменится, если мы… – Раун опустил руку на спину девушки.
– Сейчас же, – сказала она, отвернулась от деда и зашагала прочь, нарушив все правила приличного поведения. У неё больше не осталось сил их соблюдать. Будет война, и миры падут. Смешно думать о том, к кому можно повернуться спиной, а к кому нет.
Раун прошёл за Хиркой в её комнату и закрыл за собой дверь. Вероятно, он наконец понял, как это важно для внучки. Или захотел удостовериться, что Ухере их не услышит. Чтобы иметь возможность соврать ей, сказав, что был строг.
– Садись. – Девушка хотела продемонстрировать вежливость, но предложение сесть Дрейри равнялось предупреждению о чём-то настолько ужасном, что даже у Умпири могли подкоситься ноги. Такое предложение говорило само за себя.
Он не сразу, но подчинился. Хирка тоже опустилась на скамью у окна и спросила:
– Грааль знает, что они с Наиэлем не являлись братьями?
Глаза Рауна стали чёрными как ночь. Казалось, он прекратил дышать. Полукровка подавила желание отодвинуться.
– Тебе хотелось бы нас уничтожить? – в голосе мужчины слышалось сомнение.
– Никогда, – ответила Хирка. Самая горькая смесь правды и лжи, которую она когда-либо выдавала.
Раун поник. Сталь звякнула у него на руке. Бесполезный доспех. Реакция оказалась совершенно не такой, как ожидала девушка, а естественной. И физической. Она подняла руку, чтобы положить на спину деду, но передумала.
