Внезапно из черной воды что-то с шумом поднялось. Участок тьмы, верхняя кромка которого словно таяла.
– За мной, – выдохнул Чик. – Быстрее!
Нимандр поднялся и оттянул Клещика назад.
– Вы все, держитесь за мной, – скомандовал он и, увидев, как Чик пропал внутри Врат, поспешил следом.
Однако Ненанда оказался у портала раньше и ринулся вперед, обнажая меч.
Вполголоса выругавшись, Нимандр метнулся за ним.
Врата смыкались. Кто-то сзади вскрикнул.
Нимандр покачнулся на скользком неровном камне, наполовину ослепленный полосами света, тянувшимися, как паутина. Он услышал тяжкий вдох – почти под ногами – и через мгновение споткнулся обо что-то. Раздался стон.
Нимандр нагнулся и нащупал лежащее тело. Под ладонью текло что-то горячее – из узкой раны струилась кровь.
– Ненанда?
Снова тяжкий вдох – и:
– Прости, Нимандр… я видел… я видел, как он вытащил кинжал, как только прошел… я видел… Он знал, знал, что ты идешь следом, понимаешь… он…
Где-то впереди раздался глухой смех.
– Идиотом меня считаешь, Нимандр? Жаль, это был не ты. А я ждал тебя. Но так и так – вот еще одна смерть, которая ляжет на твои плечи.
Нимандр напрасно вглядывался во тьму.
– Мы еще нужны тебе!
– Возможно, но теперь слишком рискованно приближаться к вам. Если я вижу гадюку, я не зову ее в свою поясную сумку. Так блуждай здесь… вечно, Нимандр. Думаю, в твоей жизни мало что изменится.
– Бог внутри тебя, – сказал Нимандр, – просто глупец. Мой Владыка зарубит его, а заодно и тебя, Чик. Ты не знаешь его. Да ты вообще ничего не знаешь!
Снова смех, и теперь уже издалека.
Нимандр вытер слезы с щеки свободной рукой. Под ладонью, накрывшей рану, кровь текла уже слабее.
Слишком много потерь. Слишком много поражений.
В душе у каждого ограниченный запас храбрости. И он не пополняется. И чем больше тратишь, тем меньше остается.
И сколько осталось у меня?
Как бы то ни было, пришло время испить все до дна. В последний раз. Нимандр выпрямился.
– Десра! Клещик! Кто-нибудь!
Отозвалось только эхо.
Нимандр обнажил меч и пошел вперед. Туда, где слышался издевательский смех.
Со всех сторон плыли полоски света.
Не видно было стен, не чувствовалось потоков воздуха. Земля под ногами была неровной, и Нимандр то и дело спотыкался, а однажды упал на колени, сильно ободрав их.
Потерян. И не слышно ни звука – невозможно понять, где теперь Чик.
Да, достойный конец Нимандра, и Чик наверняка ощущает восторг предвкушения. Потерян во тьме. Потерян для своих родных. Для Владыки, для будущего, которое никогда не наступит. Какое утонченное, какое идеальное наказание…
«Да хватит уже, жалкое создание».
Фэйд…
«Они тоже здесь, дуралей. Потеряны, как и ты».
Что? Кто? Оставь меня. Я же говорил, что сожалею. О том, что случилось с тобой, о том, что пытался сделать. Сожалею…
«Слишком поздно. И потом, ты не понимаешь. Я жила в страхе. В нескончаемом ужасе. От всего. От всех вас. Боялась, что меня разоблачат. Ты можешь представить, Нимандр, каково это? Жизнь – пытка, ожидание конца. Я знала, что этим кончится. Так должно было случиться. Такие, как я, побеждают, только пока кто-то не обратит внимание – и с гримасой отвращения не растопчет.
Или не выбросит меня из окна».
Пожалуйста, перестань…
«Они здесь. Десра, Клещик. Милая Араната. Найди их».
Как?
«Я не могу сделать это за тебя. Криков никто не услышит. В этом месте много пластов. Пласты, пласты, пласты. Можешь пройти насквозь и ничего не заметить. Нимандр Голит, в тебе кровь нашего Владыки. В тебе кровь элейнтов – в этом весь секрет? Именно об этом твоем оружии не подозревал Чик? И откуда ему знать? Откуда знать хоть кому-нибудь? До сих пор мы это таили внутри себя…»
Потому что так велел нам Андарист!
«Потому что так велел нам Андарист. Ведь он был озлоблен. И опасен. Он думал, что может отнять детей у брата и сделать их своими, а не детьми Рейка».
А Ненанда…
«У него была самая жидкая кровь из всех. Мы знали это. И ты знал. Потому он и был таким предсказуемым. Возможно, именно это убило его. Брат, отец, сын – эти пласты так драгоценны, правда? Взгляни на них еще раз, мой возлюбленный, мой убийца, но теперь взгляни… глазами дракона».
Но, Фэйд, я не знаю как! Как это сделать?
Ответить она не могла. Нет, так просто быть не может. Фэйд – не воспоминание, не тихий призрак. И не проделка его совести. Вовсе нет.
Просто еще одна родственница, чья кровь обагрила руки Нимандра.
Он остановился и стоял, окруженный забвением.
– Мои руки, – прошептал он и посмотрел на ладони, – обагрены. Да, обагрены.
Кровь родственников. Кровь тисте анди. Кровь драконов.
Она светит, как маяк. Который зовет, ведет, гонит, пока…
Женская рука, появившись ниоткуда, вцепилась в его ладонь холодным пожатием.
И вот она явилась перед ним; в глазах, сияющих из-под распахнутых вуалей век, светилась бездонная, захватывающая дух любовь.
Он ахнул и от головокружения чуть не пошатнулся.
– Араната.
Она сказала:
– У нас мало времени, брат. Нужно спешить.
Все еще держа его за руку, она пошла и потянула его за собой, как маленького ребенка.
И Нимандр не думал протестовать.
Он смотрел в ее глаза. Он видел их. Видел любовь. Видел.
Более того, он понял.
Умирающий бог приближался. Чистый, как музыка, яркий, как истина, прочный, как определенность. Кулак силы, неудержимый, сметающий все на своем пути; а потом кулак развернется, ладонь раскроется, чтобы сомкнуться вокруг души Искупителя. Более слабого бога, бога, застывшего в собственной растерянности.
И этим кулаком будет Салинд, она будет и этой ладонью. Преподнесет дар, из которого родится настоящая вера. Это кровь искупления. Ты поймешь, Искупитель. Выпей до дна кровь искупления и танцуй.
Песня – слава, а слава – мир, который мы никогда не покинем. Так что, мой любимый Итковиан, танцуй со мной. Смотри, я тянусь к тебе…
Салинд лежала на грязном полу хижины Градитхана; черная слизь текла у нее изо рта, из носа, из слезных протоков. Из-под черных ногтей тоже сочилась чернильная жижа. Она лежала обнаженной, и Градитхан, опустившись рядом с ней на колени, некоторое время, тяжело дыша, наблюдал, как черное молоко течет из ее сосцов.
