Это унизительно… Нет, это бесит.
Он изо всех сил старался направить коня к стене хаотичной ярости. Становится уже дурной привычкой – умирать и умирать снова. Разумеется, это будет последний раз, и кто-то лучший нашел бы в этом некоторое утешение. Да, кто-то лучший.
А он был против. Ток плевал в глаз несправедливости, он боролся, хотя пустая глазница ужасно зудела и жгла, словно проедая путь к его мозгу.
Он выпустил поводья и чуть не выпал из седла, когда конь галопом понесся прочь от шеренги «мостожогов». Ток разразился длинным проклятием – он ведь хотел умереть в их рядах, так было правильно, пусть он и не один из них, пусть не ровня ярости предков – он видел среди них Тротца и Дэторана. И еще многих; и был там сам Сакув Арес, хотя почему Скворец предпочел семигородское имя своему настоящему для Тока осталось бессмыслицей. А спросить у самого Ток вряд ли решился бы – да если б и решился, боги, к нему не подобраться, слишком плотно «мостожоги» окружали Сакува Ареса.
И тут безмозглый конь понес его прочь.
Впереди Ток видел Владыку Смерти. Тот стоял неподвижно, словно оглядывая приглашенных на проклятый пикник. Конь нес Тока прямо на древнего ублюдка, который медленно оглянулся в последний момент; и конь остановился как вкопанный, подняв тучу пыли и грязи.
Худ взглянул на брызги на потрепанной мантии.
– На меня не смотри! – прорычал Ток, снова подбирая поводья. – Я пытался направить зверюгу в другую сторону!
– Ты мой Вестник, Ток Младший, и ты мне нужен.
– Для чего? Объявить о твоем грядущем бракосочетании? Кстати, а где костлявая ведьма?
– Ты должен доставить весть…
– Куда доставить? Как? Если вдруг ты не заметил, Худ, у нас тут небольшая заварушка. Боги, мой глаз – тот, которого нет, – меня с ума сводит!
– Да, глаз, которого нет. По этому поводу…
И в этот момент конь Тока испуганно встал на дыбы: клубящаяся туча, словно гигантский кулак, обрушилась на умирающего дракона в небе.
Выкрикивая проклятия высоким от испуга голосом, Ток пытался укротить жеребца, а туча и дракон завалились набок – дракон рухнул на сражающиеся легионы, которые облепили его. Через несколько мгновений дракон исчез.
Конь, еще немного подергавшись, унялся…
И снова взбрыкнул, когда в порыве холодного, горького воздуха появилось еще что-то.
Ну что хорошего в том, чтобы слушать предложения трупа? Именно такие вопросы любил задавать Гланно Тарп, только на сей раз он обо всем забыл – забавно, до чего может довести слепой невнятный ужас. Пути, пути, порталы и врата; и места, куда никто в здравом уме не захочет попасть, невзирая ни на какие местные красоты – и нет, проклятье, хоть он и не знал, где они окажутся, но был уверен, да, вне всяких сомнений: местечко будет так себе.
Лошади визгливо ржали (впрочем, как и всегда к концу пути), повозка болталась по грязи под хор скрипа, треска и каламкофонии – и небо опускалось гигантскими ртутными каплями, и в небе кружили драконы, вивалы и Худ его знает кто еще…
Цепи дергались туда-сюда, в стороны и вверх – цепи от фургона, ужаснее которого Гланно в жизни не видел, нагруженного телами сверх всякой разумной – и даже неразумной меры.
Разумеется, он дал по тормозам – а что еще было делать? И тогда полетели тела. Сладкая Маета, свернувшись в клубок, катилась и катилась по земле. Рычащий громила Остряк извернулся в воздухе, чтобы приземлиться на четыре лапы – мяу, – а Фейнт, вовсе не так элегантно при всей своей щедрительной красоте, плюхнулась, растопырившись, прямо лицом в грязь, вот дуреха. Амба и Юла летели, обнявшись, как влюбленные, пока земля не разлучила их. Рекканто Илк плюхнулся рядом с Гланно, сломав спинку козел.
– Идиот! Мы ж не привязались! Сначала темно, темно и ничего, а потом ты швыряешь нас в…
– Да не я это, свинья неуклюжая!
Этот спор затух, когда они поняли, где оказались.
Рекканто Илк медленно приподнялся.
– Что за дерьмо!
Гланно вскочил на ноги.
– Картограф! – Но он забыл про свои лубки. Взвизгнув, Гланно пошатнулся и полетел на крупы двух первых лошадей. Те проворно раздвинулись, дав ему место свалиться еще ниже, и резво попятились, попытавшись раздавить его в мякоть – чтобы он больше никогда не хлестал их вожжами.
Рекканто потянул Гланно обратно на козлы. Помогли крепления лубков, хотя Гланно отчаянно орал от боли – но, по крайней мере, его не раздавили. Через несколько мгновений он снова уселся на треснувшие козлы.
Ужасный, похожий на смерть яггут шагал к привязанному к колесу Картографу, который, вися вниз головой, уставился на грязные сапоги яггута.
– Я уже начал волноваться, – сказал яггут, – не заблудился ли ты.
Отпихнув Рекканто, Гланно обошел фургон, чтобы посмотреть на зловещую встречу; да, это наверняка сам Худ. Ну что ж, воссоединительство проклятой семейки!
Перевернутая улыбка Картографа безмерно напугала ближайшего коня, и всадник, выразительно выругавшись, с трудом успокоил скакуна.
– Владыка, – произнес Картограф, – нам обоим, безусловно, известно: что идет по кругу, то возвращается. – Он беспомощно поерзал в путах. – По кругу, – печально добавил он.
Остряк, который подковылял к ним, теперь глухо зарычал и подошел к двери фургона, чтобы постучать кулаком.
– Мастер Квелл!
Худ повернулся к воину.
– Это не обязательно, семя Трича. Мне нужно было только, чтобы вы появились здесь. А теперь снова убирайтесь. Картограф покажет дорогу.
Сладкая Маета тащила ошеломленную Фейнт к фургону – с неожиданной силой, хотя глаза вылезали из орбит. Гланно пихнул Рекканто и показал на Сладкую.
– Это лицо тебе ничего не напоминает?
Рекканто пригляделся и захихикал.
– Вы оба – покойники, – прошипела Сладкая Маета.
С двух сторон от нее появились Амба и Юла – с широкими улыбками на чумазых лицах.
В фургоне Маппо хотел открыть дверь, но Квелл трясущейся рукой остановил его.
– Боги, не надо!
Наперсточек, свернувшаяся в клубок у их ног, покачивалась и стонала.
– Что ждет нас снаружи? – спросил трелль.
Квелл покачал головой. Мертвецки бледное лицо блестело от пота.
– Я должен был догадаться! Ведь карта на дороге показывала на дальний конец. Нас использовали! Надули! Боги, меня сейчас стошнит…
– Проклятые тригалльцы, – пробормотал Ток. Внезапное, неописуемое явление его доконало. Как они сумели добраться сюда? И тут он увидел Остряка.
– Нижние боги, это ты!
В фургоне кого-то громко рвало. Остряк посмотрел на Тока и нахмурился.
