Солдаты, те все знают о мозолях. А равно мужчины и женщины, зарабатывающие на жизнь тяжким трудом. Остальным же беда эта представляется банальной, мелким неудобством – а если с последнего раза, когда у тебя были мозоли, прошли годы, то очень легко забыть, попросту отмахнуться от воспоминаний о том, какая же это на самом деле мука.
Когда он всем весом встал на ноги, прикосновение грубой кожи сапог напомнило ему про толченое стекло. Однако ковылять тоже не годилось, и Мурильо, собрав в кулак всю свою волю, зашагал, очень аккуратно переставляя ноги, туда, где те двое что-то обсуждали с погонщиком. Когда он приблизился, взгляд его сосредоточился на высокородном, которого он, как ему показалось, уже видел… но где? Когда?
Мастер указал погонщику, куда отвезти доставленное, и тот направился к телеге, по пути поклонившись Мурильо.
Мастер смотрел на него сощурившись, а когда Мурильо подошел, сплюнул в сторону и поинтересовался:
– Не иначе, заблудились, сударь? Если у вас найдется чем заплатить, можете сесть с рабочими за обеденным столом – пища у нас тут простая, но достаточно сытная, правда, из напитков только слабый эль. – Он хрипло рассмеялся. – Здесь, в конце концов, не придорожная харчевня.
Мурильо успел как следует обдумать, с чего начать. Вот только треклятого благородного он увидеть совершенно не ожидал, и то, что должно было оказаться легкой сделкой, в результате которой он бы попросту заплатил двойную стоимость пятилетнего мальчика по текущим расценкам, представлялось теперь делом сложным и потенциально опасным.
– Вы мастер этого рудника, сударь? – спросил он после того, как отвесил благородному уважительный полупоклон. Получив в ответ кивок, Мурильо продолжил: – Очень хорошо. Я разыскиваю мальчика по имени Драсти, которого продали на шахту несколько недель тому назад. – Он поспешно поднял затянутую в перчатку руку. – Нет, я не собираюсь оспаривать данную сделку. Мне всего лишь хотелось бы выкупить ребенка обратно, чтобы скорее вернуть его… хм, безутешным родителям.
– Вот оно как? – мастер перевел взгляд на благородного.
Да, этого молодого человека Мурильо определенно знал.
– Тебя зовут Мурильо, – сказал благородный, непонятно сверкнув глазами.
– Вы, похоже, знаете меня лучше, чем…
– Это само собой. Я главный инвестор этого предприятия. И член Совета. Горлас Видикас из дома Видикасов.
Мурильо поклонился еще раз, скорее, чтобы скрыть тревогу, чем из уважения.
– Очень приятно, советник Видикас.
– В самом деле? Сомневаюсь. Я тебя не сразу вспомнил. Мне тебя показали пару лет назад на празднике в одной усадьбе.
– Правда? Что ж, было время, когда я…
– Ты в списке, – перебил его Видикас.
– Где?
– Это хобби одного из моих приятелей, хотя я сомневаюсь, что он воспринимает его именно как хобби. Более того, если бы я по неосторожности упомянул это слово по отношению к его списку при нем самом, он бы, вероятно, меня вызвал.
– Прошу прощения, – сказал Мурильо, – но я, боюсь, не имею ни малейшего представления, о ком сейчас речь. Вы упомянули список?
– Предполагаемых заговорщиков, – чуть улыбнулся Горлас, – убивших Тюрбана Орра, как, впрочем, и Равида Лима – или это был какой-то другой Лим? Не помню точно, но это сейчас вряд ли важно. Значит, Тюрбан Орр и, само собой, подозрительное самоубийство госпожи Симтал – в ту же ночь, в той же усадьбе. Известно ли тебе, что и я там был? Тюрбана Орра убили прямо у меня на глазах. – Теперь он уже улыбался во весь рот, словно вспомнив что-то, окунувшее его в волны ностальгии. Однако взгляд его оставался твердым и колол Мурильо, словно два острия рапиры. – Моего приятеля, разумеется, зовут Ханут Орр, и список составил он сам.
– Припоминаю, что на празднике в усадьбе Симтал я тоже был, – сказал Мурильо, который переживал сейчас в памяти все то, что чувствовал, выйдя из спальни госпожи Симтал – и оставив в ее распоряжении оружие, пригодное для самоубийства; вспоминал свои тогдашние мысли обо всем том, от чего отказался, и о том, что это означает для его будущего. Представлялось справедливым, что прошлое теперь вернулось и присело у его ног, готовясь прыгнуть и скаля клыки, словно бешеный пес. – Увы, стать свидетелем дуэли мне…
– Это была не дуэль, Мурильо. Тюрбана Орра спровоцировали. Все было подготовлено заранее. Он был хладнокровно убит у всех на глазах. Убийство, не дуэль – понимаешь разницу?
Мастер смотрел на них, в тупом изумлении переводя взгляд с одного на другого, и чем-то сейчас напоминал вола.
– Понимаю, сударь, но, как уже сказал, сам я не был свидетелем…
– Ты что же, утверждаешь, что я лгу?
– Прошу прощения? – Нижние боги, каких-то десять лет назад он бы справился со всем этим с безупречным изяществом и насмешливым безразличием. Все, что сейчас топорщится, удалось бы загладить, кто-то просто оказался бы у кого-то в долгу, причем обещания возвратить этот долг даже не потребовалось бы озвучивать. Каких-то десять лет…
– Ты сказал, что я лгу.
– Нет, советник, не припоминаю, чтобы я говорил подобное. Если вы считаете, что Тюрбан Орр был убит, значит, так тому и быть. Что же до моего участия в заговоре, это уже само по себе весьма тяжкое обвинение. – О, он прекрасно понимал, к чему все идет. Точнее сказать, понял уже какое-то время назад. Все можно было прочитать в глазах Горласа Видикаса – и Мурильо вспомнил наконец, где он его в последний раз видел и что о нем слышал. Горлас обожал дуэли. И обожал убивать своих противников. Да, ему довелось побывать на одной из дуэлей этого ублюдка, и он видел…
– Похоже, – произнес Горлас, – у нас тут имеет место вызов чести. – Он усмехнулся. – Когда ты отозвал обвинение, я, признаться, подумал, что ты сейчас подожмешь хвост и попятишься. Возможно, я тебе и позволил бы уйти – в конце концов, этим Ханут одержим. Не я.
Мурильо ничего не ответил, понимая, что угодил в ловушку и что мастер теперь засвидетельствует – дуэли потребовал он сам, не Горлас Видикас. Но он столь же хорошо понимал – шанса, что Горлас его отпустит, не было с самого начала, ни малейшего.
– Естественным образом, – продолжил советник, – я не собираюсь отзывать своего обвинения, Мурильо, тебе остается лишь с ним согласиться или меня вызвать. Я также смутно припоминаю, что в свое время ты считался неплохим дуэлянтом. – Он бросил взгляд на дорогу в обе стороны от себя. – Место кажется мне вполне подходящим. Согласен, аудитория более чем скромная, однако…
– Прошу меня извинить, – вклинился горный мастер, – но скоро пробьет колокол, заканчивающий дневную смену. Людям все будет отлично видно, поскольку мы на гребне холма – если вы не против.
Горлас подмигнул Мурильо и ответил:
– Разумеется, в таком случае мы подождем.
Мастер заковылял по тропинке, ведущей в яму, чтобы объявить десятникам о предстоящем. После проведенного в штреках долгого дня люди будут рады развлечению.
