Раздел.
Мила молчала. Прикрыла глаза и полностью отдалась во власть ощущениям.
Они занимались сексом с Глебом каждый день. Иногда он брал её и утром. Она знала, что он ненасытен.
Отчего же сегодня всё чувствовалось иначе?
Острее. На грани.
Словно это и не секс уже был. Нечто большее.
Они занимались любовью – для Милы не осталось сомнений.
Поужинать им удалось через пару часов, когда желудок Милы громко возвестил о том, что последний прием пищи был у неё в два часа дня и то ограничивался молочным шейком. Поэтому не особо и считается.
- Давай на террасе, - предложила Мила. Спускаться вниз и нарушать идиллию не хотелось.
- Как скажешь.
Но спускаться всё же пришлось. Миле захотелось самой позаботиться о Глебе. У них была домработница, хотя первое время Мила немного чуралась её. Странно, что кто-то готовил им. Мила сама любила хозяйничать на кухне, хотя и понимала, что до уровня профессионала ей далеко. Да и мало ли, к чему привык Глеб.
Как оказалось, к хорошему быстро привыкаешь. Мила готовила теперь по желанию.
Она накрыла два подноса. На одном никак не умещалось.
- Помочь?
Глеб спустился за ней, она и не услышала.
- Если не сложно.
Глеб улыбнулся лишь уголками губ. Он вообще очень редко улыбался полностью, как говорят: «во все тридцать два». Мила привыкла. Он такой – сдержанный, во многом лаконичный. Для себя она решила, что когда ей хочется более открытого общения, с подколами и шутками, следует идти к Марку. Хотя с другом тоже в последнее время происходили изменения – на первый план начинала проступать его настоящая личность. Попал в нужную колею, пришел час меняться.
Это правильно.
На террасе было тепло, хотя погода и менялась. Что-то в последнее время зачастили дожди, и температура снижалась, навевая мысли про море.
- Приятного аппетита.
- Спасибо.
Мила исподтишка наблюдала, как Глеб ест. Как тщательно и неспешно пережевывает пищу. Он не любил разговаривать за едой, это она тоже уже узнала. Кроха за крохой этот мужчина открывался перед ней.
И ей это было важно.
- Я люблю тебя, - слова соскользнули с её губ. Просто и неожиданно легко.
Хорошо, что в тот момент, когда Глеб доел и выпил сок. Мила не планировала делать никаких признаний.
Тем более первой.
Душа требовала.
Тут без вариантов.
Мила всегда считала, что подобные признания однозначно должен делать первым мужчина. Мужчина – завоеватель. Он покоряет, девушка – выбирает. О таком развитии она читала в книгах и смотрела в фильмах. Но выдумка, фантазия – одно. Реальность выходит иной.
Глеб откинулся на плетеную спинку кресла и слегка склонил голову. Мила пожалела лишь об одном – терраса освещалась недостаточно, чтобы она могла увидеть глаза Глеба.
- Ничего не говори. Пожалуйста, - продолжила она, мягко улыбаясь. – Пока я не хочу слышать ответа. Ни взаимного, ни… другого. Дай, я выскажусь. Мне это… необходимо, наверное. Я не исключаю того, что я завтра схвачусь за голову и откажусь смотреть тебе в глаза, потому что мне будет стыдно.
- Нет, не будет, - всё же Глеб вставил реплику.
Мила подалась вперед, хотела накрыть его ладонь ладонью, и в последний момент передумала. Тактильный контакт окончательно выветрит все мысли из головы.
- Всему виной тот парень у школы, Глеб. И твоя реакция.
Мужчина слегка нахмурился, поменял положение тела, и ей всё же удалось рассмотреть блеск в глубине его глаз.
- Я слишком часто и стабильно находилась под прессом. Мою жизнь контролировали от «А» до «Я». Ты в том числе. Я знаю, Глеб. Пусть и не напрямую, но ты причастен к контролю. И в моей голове сложился стереотип. Ни шагу влево, ни шагу вправо. В туалет едва ли не по разрешению ходила. Разговоры с мужчинами, с парнями – табу. Я никак не могу перебороть это… Страх, предрассудки. Я до сих пор живу, оглядываясь. Раньше боялась, что рассержу папу или Тойского. Теперь… - она слегка пожала плечами, выдавая истинные переживания.
- Меня?
- Угу.
Она прикусила нижнюю губу, всматриваясь в лицо Глеба.
Оно казалось расслабленным.
Именно казалось…
- Я привыкла получать нагоняй по пустякам. Вот если разобраться, Глеб, то, что тот парень со мной заговорил – это же пустяк. Правильно?
- Да.
- Вот… Мне… Даже как-то говорить вслух стремно. Мне хочется сказать тебе спасибо, что отреагировал… правильно. Как в моем понимании должен реагировать партнер, который заботится и оберегает свою женщину. Для меня это… как виток новых отношений. Я говорю сумбурно, просто пытаюсь донести, что произошло. Я устала жить, оглядываясь на чужое мнение. Я словно все эти годы жила за ширмой. Марк единственный мой друг. Он поддерживал, оберегал. И не потому, что я должна была стать ему женой, а потому что я для него была равной. Не разменной монетой. Не предметом сделки. И сегодня… я почувствовала себя равной тебе. Полноценным партнером.
Мила не удержалась, встала. Подошла к перилам и посмотрела на опускающую ночь.
Пели птицы, шумела листва. Вдали доносился приглушенный лай собак.
Хорошо…
Глеб выбрал для жизни прекрасное место. Тихое. Спокойное. Для души. Мила могла гулять по окрестностям часами.
Глеб тоже встал, подошёл к ней и обнял со спины, положив руки на её ладони. Он ничего не говорил, за что она тоже была ему благодарна. Слова не требовались.
Лишние…
Она откинулась назад, устраиваясь поуютнее в его объятиях. Сильные руки. Сильный мужчина. Прекрасный вечер.
Тело ещё хранило жар его прикосновений. Между ног приятно саднило.
Если бы Милу спросили, счастлива ли она, ответ не заставил бы сомневаться.
***
- Солнце, выглядишь шикарно.
Мила с готовностью подалась вперед и позволила Марку обнять себя.
- А вот ты… Что с тобой? Слушай, Марк, с тех пор как расторгалась наша помолвка, ты что-то плохеешь на глазах. Опять с царапинами.
- Тренируюсь в бойцовский клуб поступать. А вообще кто это у нас язвой заделался?
- Получается?
- Ещё уроки давать будешь.
Мила разорвала их объятия и позволила Марку отодвинуть стул и помочь ей сесть за столик.
Она не зря сказала про внешность друга. Что-то в его жизни происходило. Изменения, которые стремительно его меняли. Как внешне, так и внутренне. Во взгляде потерялась наигранная безбашенность, веселость, которой всегда славился Марк Тойский. Ох, не зря в своё время она для себя решила, что это напускное. Чувствовался в нем стержень. Мужской. Конечно, кто сейчас прочел бы её мысли, хохотнул бы непременно. Прозвучало двусмысленно. Мила имела в виду характер. Он закалялся, проявлялся с каждым днем все четче.
