Больше она ничего не помнила. Потом кто-то сказал ей, что машина Тристана была разбита в лепешку, но Айви отказалась даже взглянуть на фотографию в газете.
Через неделю после похорон ее навестила мать Тристана и принесла портрет сына. Она сказала, что это ее любимая фотография.
Айви бережно взяла ее в руки. Тристан улыбался. На нем была старая бейсболка, надетая, как всегда, козырьком назад, и потертый школьный пиджак, и он смотрел на Айви так, как сотни раз смотрел при жизни. Казалось, он сейчас спросит ее, не хочет ли она еще разок поплавать с ним в бассейне. И тогда, впервые после аварии, Айви разрыдалась.
Айви не слышала, как Грегори вошел в кухню, где они сидели с матерью Тристана. Увидев доктора Каррутерс, Грегори грубо спросил, что она тут делает.
Айви показала ему фотографию Тристана, и Грегори сердито повернулся к миссис Каррутерс.
— Все уже кончено! — процедил он. — Айви пытается пережить это и забыть. Ей не нужны лишние напоминания!
— Если ты любил кого-то, то ничего не заканчивается, — тихо ответила миссис Каррутерс. — Ты продолжаешь жить дальше, потому что ничего другого не остается, но несешь любимого с собой, в своем сердце.
Она снова повернулась к Айви и сказала:
— Ты должна говорить и вспоминать, Айви. Тебе нужно как следует поплакать. Выплакаться. И еще тебе нужно рассердиться. Дать волю своему гневу. Я это сделала. И делаю.
— Знаете, что, — снова перебил ее Грегори. — Я уже устал выслушивать всю эту чушь. Все кругом только и делают, что советуют Айви вспомнить и поговорить о том, что случилось. У каждого есть своя доморощенная теория насчет того, как нужно горевать, но я очень сомневаюсь в том, что хоть кто-то из вас способен понять, каково сейчас Айви!
Доктор Каррутерс несколько мгновений молча смотрела на него. Потом медленно произнесла:
— А я сомневаюсь, что ты действительно горевал о своей утрате.
— А вы кто — психоаналитик?
Мать Тристана покачала головой:
— Нет. Я просто человек, который, как и ты, потерял того, кого любил всем сердцем.
Перед уходом доктор Каррутерс спросила, не хочет ли Айви забрать обратно свою кошку.
— Я не могу ее взять, — глухо ответила Айви. — Мне не разрешают держать в доме кошку!
С этими словами она бросилась в свою комнату, с грохотом захлопнула за собой дверь и заперла ее на замок. Это несправедливо! У нее отнимают всех, кого она любила!
Айви схватила статуэтку ангела, которую недавно принесла ей Бет, и с силой швырнула ее в стену.
— Почему? — рыдая, закричала она. — Почему я не умерла вместе с ним?
Она подобрала ангела с пола и снова бросила его.
— Тебе повезло гораздо больше, Тристан! Я ненавижу тебя за то, что тебе повезло! Ты отлично устроился! Ты ведь теперь не тоскуешь по мне, правда? Нет, не тоскуешь, ведь ты больше ничего не чувствуешь!
С третьей попытки ангел разлетелся на куски. Еще один ливень стекла.
Айви и не подумала подбирать осколки.
Вернувшись в свою комнату после ужина, она увидела, что стекло убрано, а фотография Тристана стоит у нее на комоде.
Айви не стала спрашивать, кто это сделал. Она не хотела ни с кем разговаривать. Когда Грегори попытался войти к ней в комнату, она захлопнула дверь у него перед носом. На следующее утро она снова с грохотом закрыла перед ним свою дверь.
В этот день Айви с трудом заставляла себя быть вежливой с покупателями в магазинчике «У вас праздник». Приехав домой, она сразу же отправилась в свою комнату. Открыв дверь, девушка заметила Филиппа, сидевшего над разложенными бейсбольными карточками. Айви отметила про себя, что ее братишка больше не комментирует свои игры вслух, а просто молча передвигает игроков с базы на базу.
Но когда Филипп повернул к ней голову, Айви впервые за долгое время увидела на его лице улыбку. Он кивнул на кровать.
— Элла! — ахнула Айви. — Элла!
Она бросилась к ней и упала на колени перед кроватью. Кошка тут же заурчала. Айви зарылась лицом в ее мягкую шерсть и разрыдалась.
Потом она почувствовала, как маленькая рука дотронулась до ее плеча. Вытерев мокрые щеки об Эллу, Айви повернулась к Филиппу.
— Мама знает, что она здесь?
— Знает, — серьезно кивнул Филипп. — Все в порядке. Грегори так сказал. Это он привез Эллу домой.
13
Когда Тристан очнулся, то первым делом попытался вспомнить, какой сейчас день недели и какие у него занятия в летнем плавательном лагере. Судя по тусклому свету в комнате, было еще слишком рано для того, чтобы вставать и одеваться. Перевернувшись на спину, он стал мечтать об Айви — об Айви с рассыпавшимися по плечам волосами.
И так замечтался, что не сразу осознал, что из-за двери то и дело доносятся торопливые шаги и поскрипывание, как будто по полу катят что-то на колесиках.
Тристан вскочил. Что он делает здесь? Почему лежит на полу в больничной палате какого-то незнакомого мужчины? Мужчина зевнул и рассеянно обвел глазами комнату. Он нисколько не удивился присутствию Тристана; честно говоря, он вел себя так, словно в упор его не видел.
И тогда Тристан все вспомнил: аварию, поездку на скорой, слова врача.
Он умер. Но при этом он может думать. Может наблюдать за другими людьми. Значит, он стал привидением?
Тристан вспомнил вчерашнюю старушку. Она сказала, что видит его свет, значит, она приняла его за…
«Нет, нет! — громко воскликнул Тристан, но мужчина его не услышал. — Уж это точно не для меня!»
Тристан пока не знал, кем он стал, но одно не вызывало сомнений — он был существом, способным смеяться. Поэтому он хохотал и хохотал, без умолку, без остановки, до истерики. И плакал тоже.
Внезапно дверь за его спиной резко распахнулась. Тристан затих, но это оказалось лишним. Сестра, вошедшая в палату, не замечала его, хотя подошла так близко, что проткнула его локтем, заполняя листок на кровати мужчины.
Девятое июля. 3:45 утра.
Девятое июля? Этого не может быть! Когда они с Айви попали в аварию, был июнь! Неужели он провалялся в беспамятстве целых две недели? И что будет дальше? Вдруг он снова отключится? И почему он снова очнулся?
Тристан снова вспомнил старушку, которая протянула к нему руки. Почему она увидела его, а вот эта молоденькая сестра и другие люди ничего не видят? Сможет ли Айви его увидеть?
Безумная надежда охватила Тристана. Если он сможет разыскать Айви до того, как снова потеряет сознание, у него будет еще один шанс доказать ей свою любовь. Он будет всегда любить ее, вечно.
Сестра вышла, плотно закрыв за собой дверь.
Тристан протянул руку, чтобы открыть ее, но его пальцы беспомощно прошли сквозь ручку. Он попытался снова и снова. Его руки были бессильны, словно тени. Значит, ему придется ждать, когда сестра придет и откроет дверь. Но вся беда заключалась в том, что Тристан не знал, как долго он может остаться в сознании, и не растает ли он с первыми лучами солнца, как это делали все порядочные призраки из старых сказок.
