Тем временем меж орущих и гремящих посудой гохерримов проталкивался худощавый павахтун в ветряных одеждах. На посланца Сальвана косились, отпускали насмешки, но в драку не лезли. Если небожитель настолько уверенно шагает среди толпы демонов – он здесь по официальному делу, и его лучше не трогать.
Он остановился у столика Гаштардарона. Новоиспеченный демолорд смерил его холодным взглядом, но не сказал ни слова. Ждал, пока небожитель заговорит первым.
- Я послан Энзирисом, - сразу перешел к делу павахтун. – Он наказал передать тебе это, воитель Гаштардарон.
На стол легла длинная коробка. Гаштардарон молча посмотрел на нее, но не сделал ни единого движения. Павахтун выждал несколько секунд, чуть наклонил голову и удалился.
- Ого, подарки от бога войны? – подался через стол Демкельдегрор. – Что там?
- Погоди, вдруг это ловушка! – взялся за рукоять ятагана Грагголовагг.
Гаштардарон хмыкнул и вскрыл коробку. Если Энзирис задумал подлую месть – пусть это ляжет клеймом на его репутацию.
Но в коробке не оказалось ничего плохого. Там была... бутылка вина. Самого лучшего вина из сальванских виноградников.
И к нему короткая записка: «Поздравляю с победой».
- Вот жучилы сальванские, - крякнул Грагголовагг. – Всего одну бутылку прислал. Нет бы ящик – чтоб на всех хватило!
А Роскандрахар усмехнулся и подтолкнул свой опустевший бокал.
- Разливай, Гаштардарон, - потребовал он.
Интерлюдия
- Хороший рассказ, хороший, - оценил Бельзедор. – Только вопрос есть.
- Спрашивай, - кивнул Янгфанхофен.
- Почему он у тебя называется «Три гохеррима»? Их же четыре.
- Потому что так звучит красивее, - укоризненно посмотрел Янгфанхофен. – Сам подумай.
- И Паргорон больше не сунулся в Житницу... на Парифат? – уточнил Дегатти. – Ну... в тот раз, я имею в виду. Как Таштарагис отреагировал на то, что помощь не пришла?
- Как-как... предсказуемо. Но лично я этого не видел, так что не буду врать насчет того, что он горько плакал и размазывал сопли по своему черепу. Возможно, что и нет. Известно лишь, что через два года Тысячелетие Мрака официально закончилось, Таштарагис был разбит вдребезги и... ну вы знаете, как обычно.
- Позорно сбежал, что ли?
- Да, - ухмыльнулся Янгфанхофен. – Правда, на этот раз он сбежал к нам, в Паргорон. Но поскольку он приволок с собой остатки своих войск и все, что успел награбить, его приняли. Дали политическое убежище.
- И много он успел награбить?
- Порядочно. Хватило на то, чтобы ему стать демолордом.
- Великан-хримтурс, хтонический монстр, нежить, да еще и демоном стал, - хмыкнул Бельзедор.
- Полный букет, - кивнул Янгфанхофен. – Хотя мнения на его счет тогда сильно разделились. Гаштардарон вообще был категорически против... они с Таштарагисом по сей день друг друга недолюбливают.
- Ладно, у меня еще вопрос, - продолжил Дегатти. – А почему в той битве не было Агга? Я думал, он у вас главная ударная сила.
- А он спал, - пожал плечами Янгфанхофен.
- Спал?!
- Кульминаты очень подолгу спят – и в это время их бессмысленно будить.
Дегатти изумленно покачал головой. Янгфанхофен подлил ему еще виски, а Бельзедору – «Жидкого Зла». Темный Властелин опрокинул за сегодня уже штук десять таких коктейлей.
Хотя как за сегодня... Бельзедор и Дегатти завалились в «Соелу» вчера вечером, в желтодень. Они просидели тут всю ночь, над Мпораполисом снова разгорается Нижний Свет. Только теперь не желтым сиянием, а красным.
- Утро наступает, - бросил взгляд на окно Янгфанхофен. – Посидите еще?
- Я никуда не тороплюсь, - покачал в ладони бокал Бельзедор.
- Я тоже, - присоединился к нему Дегатти. – У меня тут кое-какие дела, но времени еще полно.
- Тогда продолжаем, - довольно потер руки Янгфанхофен. – По истории Гаштардарона еще вопросы есть?
- Меня удивило, что в той битве погиб один из богов, - сказал Дегатти. – Как его... Цзидуй?.. Цидзуй?..
- Цидзуй.
- Да. Я никогда о таком не слышал.
- Кстати, об этой битве рассказывается в Ктаве, но очень коротко и без подробностей, - добавил Бельзедор. – Севигистская церковь утверждает, что боги выиграли всухую, без единой потери. И никакой Цидзуй там не упоминается.
- Она много чего может утверждать, - насмешливо сказал Янгфанхофен. – Просто о Цидзуе вы ничего не знаете. Его же не стало за тысячи лет до появления Ктавы и севигистской церкви.
- Все равно странно, - сказал Дегатти.
- Странно, согласен. Вот у нас, демонов, не принято сразу же забывать погибших и быстренько вымарывать отовсюду их имена... Чайку?
Бельзедор отхлебнул горячего чаю, откусил от великолепной плюшки с корицей и спросил:
- А все-таки. Что насчет твоей собственной истории, Янгфанхофен? Как демолордом стал ты?
- Да ничего интересного, говорю же, - чуть раздраженно сказал старый демон. – Мой отец погиб – я унаследовал его счет. Я не скрываю от тебя ничего, Бельзедор. У меня просто нет никакой увлекательной истории... конечно, я могу ее выдумать, но это не в моих правилах. Среди демолордов я всегда жил наиболее стабильно и благополучно. У меня есть моя корчма, я люблю стряпать и болтать, у меня всегда кто-то сидит в гостях – и мне довольно.
- Да, ты не самый типичный гохеррим, - согласился Бельзедор. – Впрочем, сейчас вы все уже не так часто воюете, как в былые времена.
- Да, и многих это огорчает, - кивнул Янгфанхофен. – Того же Гаштардарона.
- Почему, кстати? – спросил Дегатти. – То есть не в смысле, почему огорчает, а почему вы сейчас редко воюете?
- Думаю, мы просто цивилизовались, - сказал Янгфанхофен, протирая бокал. – Глобальные войны – признак незрелых миров и незрелых демонов. Этот метод самый простой и задорный – но и чуть ли не самый невыгодный. Даже простые смертные понимают, что разводить скот эффективнее, чем охотиться на дичь.
- Гохерримы явно больше любят охотиться, чем разводить скот...
- Поэтому мы и не прекращаем набеги полностью. Но сейчас они больше дань традициям. Сейчас у Паргорона есть своя ниша в круговерти миров, и нас она вполне устраивает.
- Да уж, а раньше-то вы страху наводили... – протянул Дегатти. – Первое Вторжение, Второе, Третье, Четвертое... Когда нам ждать Пятое, если не секрет?
Бельзедор хмыкнул и переглянулся с Янгфанхофеном. Паргоронский Корчмарь широко ухмыльнулся и сказал волшебнику:
- Не в ближайшее время, мэтр Дегатти. Наша нынешняя политика отличается от... прежней.
