- Звиркудын, третий курс Униониса, - буркнул мой недруг.
- Майно Дегатти, третий курс Униониса, - присоединился я.
Когда нас наконец нашел Урдилл, мы уже сидели кружком, обсуждая недавно изданный «Рыцарь Парифат и Морское Чудовище». Я не читал этот роман, но оказалось, что Звиркудын и Вератор читали – и теперь они взахлеб пересказывали мне содержание.
Наверняка, Урдилл сходу бы мне вмазал – но Вератор заметил его первым и очень подчеркнуто обрадовался. Восхитился росту и ширине плеч хулигана, стал расспрашивать, сколько тот жмет одной рукой – а тролли существа хвастливые и падкие на лесть. Урдилл размяк почти сразу же... ярыть, Вератор не зря был лучшим на потоке.
Факультет дружбы Субрегуля – это такая методика, которая немного родственна нашему факультету великодушия. Только они не отделяют частиц собственной души, создавая волшебных компаньонов, а просто обмениваются... дружбой. На самом деле это, конечно, слепки аурической сигнатуры, которые образуют между волшебником и его «друзьями» прочную связь.
Очень полезная штука, вообще-то. Одни адепты факультета дружбы умеют превращаться в тех, с кем «подружились». Другие – временно обмениваться телами. Третьи – одалживать у них знания, умения, волшебные способности. Четвертые могут их призывать, менять местами... именно этим потом будет заниматься Вератор. Он станет лучшим дружбомагом в мире и создаст огромную сеть взаимовыручки... но это будет гораздо позже.
А тогда он был просто жизнерадостным мальчишкой, который походя помирил нас, заклятых врагов. Мы с Урдиллом не стали друзьями, конечно... собственно, мы потом снова рассорились, но он хотя бы перестал меня травить.
Зато со Звиркудыном я по сей день в хороших отношениях. Даже был у него на свадьбе.
Вы вот были когда-нибудь на орочьей свадьбе? Это три дня неистового кутежа.
В общем, после того дня жизнь моя стала полегче. Я начал понимать, что большинство волшебников – в общем-то, неплохие индивиды. Среди них очень много чудаков, сумасбродов и разных странных типов... но именно из таких и получаются обычно самые лучшие волшебники! Магия сама по себе отклонение от нормы, и она предпочитает яркие краски.
Таким образом, когда я приехал домой на летние каникулы, то мог с чистым сердцем ответить отцу, что завел хороших друзей. Он каждый раз меня об этом спрашивал, и я каждый раз отвечал одно и то же – но раньше я врал, а теперь сказал правду.
Если быть точным, отец спрашивал, завел ли я полезные знакомства. Его самого дружба всегда привлекала не как самоцель, но только как метод получения выгоды. Все индивиды, которых Гурим Дегатти, называл друзьями, были ему лично чем-то полезны. Ни одного такого, с кем он просто весело проводил время... я не уверен, что отец вообще умел весело проводить время. Он всегда занимался чем-то важным. Даже развлекался так, словно предварительно составил план и скрупулезно ему следует.
Но в тот раз он, кажется, почувствовал, что теперь я говорю искренне. Если раньше он лишь сухо кивал, то теперь глянул на меня с толикой душевной теплоты. Он все-таки не был совсем уж бесчувственным, мой отец. Казался таковым, но глубоко внутри все же хранил что-то человеческое...
- Это тебе, - сказал он мне в тот день. – Ты закончил третий курс, и тебе уже четырнадцать лет. Думаю, пора.
Подарок. Отец раньше не делал мне подарков на день рождения. В Мистерии это очень важный праздник, его почти все отмечают довольно шумно... председатель Локателли вообще каждый раз устраивает торжество государственного масштаба. Но папа никогда не отмечал свой и очень холодно относился к чужим. Считал это блажью.
Подарок не был упакован – но я бы очень удивился, если бы оказалось иначе. Дело даже не в отце, а в том, что мой подарок сидел в клетке – и изрыгнул крошечный огонек, когда я приблизил лицо.
Дракончик. Отец подарил мне детеныша карманного дракона. Эти крохотные существа – дальние родственники настоящих драконов и очень на них похожи... только меньше раз этак в сто. Размером с небольшого голубя, с чешуей всех цветов радуги, карманные драконы не умеют разговаривать, но они очень умные и дружелюбные, а волшебства в них – хоть отбавляй.
В качестве фамиллиаров они идеальны. Я даже не могу навскидку назвать вариант лучше. Да и волшебники других институтов частенько заводят их в качестве питомцев. Окажетесь в Мистерии – наверняка увидите прохожих с карманными драконами на плечах.
Мой был совсем молодым, чуть крупнее воробушка, и очень любопытным. Едва я открыл дверцу, как он вскарабкался по рукаву и полез дальше, цепляясь за шею острыми коготками. Однако впивались они не так глубоко, как у кошек, например, так что больно не было.
А потом дракончик пыхнул огоньком мне в ухо, и мой восторг стал вообще непредставимым.
- Спасибо, - сдавленно промямлил я. – А как его зовут?
- Никак, - холодно ответил отец. – Он будет твоим фамиллиаром – а фамиллиарам не дают имен.
И он действительно стал моим фамиллиаром. Отец лучше всех знал кухню Униониса и подарил мне питомца в самый нужный момент. Почти все обзавелись фамиллиарами именно на четвертом курсе, и лишь некоторые дотянули до пятого.
Моему дракончику все завидовали. Они идеальны во всех отношениях, но не слишком дешевы. Многим школярам, особенно тем, кто учился платно или по целевому, такие были банально не по карману. Они либо приходили в школу уже с питомцами, либо подбирали бродячих, либо покупали кого-нибудь попроще. Некоторым, самым везучим, перепадали детеныши чужих питомцев.
На самом деле в случае с фамиллиаром это не так уж важно. Он все равно скорее инструмент, живая волшебная палочка. Тем не менее, если животное изначально волшебное, это несколько облегчает процесс работы и дает мелкие, но приятные дополнения. Нас было двадцать шесть в группе, и лучшими фамиллиарами по общему мнению были мой карманный дракон и единорог Оллинии.
Да, пришло время рассказать про Оллинию. Мою первую любовь. Первые три курса я видел в ней просто девчонку с остроконечными ушами. Но на четвертом мои глаза почему-то все чаще искали ее лицо. Я будто случайно оказывался рядом с ней, искал любой повод заговорить. У нас с ней были лучшие фамиллиары в группе, и это оказалось прекрасной темой для общения. Она хвалила моего дракончика, я вместе с ней навещал единорога. Крупных фамиллиаров, сами понимаете, держат не в общежитиях, а в зверинце КА, в отделении для питомцев.
А когда на летние каникулы она уехала к родным, я понял, что скучаю. И началу пятого курса обрадовался чуть ли не сильнее, чем когда-то – началу первого.
А вот Оллиния вернулась печальной. Из-за ее имени и упоминания остроконечных ушей вы могли подумать, что она эльф, но это не так. Она полуэльф, смешка.
Ее родители очень любили свою дочь, но вот родные со стороны матери... знаете, эльфам частенько присущ бытовой расизм... видизм. На просто связи своих с людьми они смотрят снисходительно, как на каприз, краткосрочную интрижку... мы же в сравнении с ними бабочки-однодневки. Даже великие волшебники не живут так долго, как самые обычные эльфы. Говорят, когда-то они были подлинно бессмертными, как демоны и титаны... не знаю уж, правда ли это, но готов поверить.
