В общем-то, сам по себе брак эльфа и человека не кажется им чем-то недопустимым. Все равно же продлится недолго. Но вот общие дети... полуэльфы предпочитают жить среди людей, потому что среди эльфов им тяжело. Они живут всего триста лет, черты лица у них совершенно человеческие, а смешанную кровь выдают только остроконечные уши. И чистокровные эльфы смотрят на них... ну вот примерно как мы смотрим на полугоблинов. С брезгливостью, скажем так.
К тому же полуэльфы бесплодны. У людей и эльфов могут быть общие дети, но не общие внуки. Собственно, это единственное, что худо-бедно мирит эльфов с подобным потомством – далеких последствий не будет, раса не выродится.
Но мне это все было неважно. Мне было всего пятнадцать лет, и детей я заводить не собирался... собственно, я ими по сей день так и не обзавелся. Да и в брак так и не вступил... хотя все могло сложиться иначе, закончись иначе моя связь с Оллинией.
На пятом курсе у нас уже начались настоящие отношения. Да, это была всего лишь подростковая влюбленность, но мне тогда казалось, что это то самое великое чувство, которое описывают в романах. Я их к тому времени уже много прочел.
На протяжении пятого курса мы с Оллинией все сильнее сближались. Вместе с ней участвовали в соревнованиях по зодерине... вы ведь знаете эту интеллектуальную игру, которую выдумал председатель Локателли? Очень увлекательная. Сражались в школярской бестиарии – она со своим единорогом, я с дракончиком. Ходили в кружок юных тезароквадиков – именно тогда я пристрастился к поиску затерянных сокровищ.
К началу весны мы уже вовсю строили планы на будущее. Пятый курс – последний из базовых, по его окончании школяр сдает первичные экзамены и делает выбор между бакалавриатом и полевой практикой.
Очень сложный выбор. Бакалавриат – это еще четыре года обучения в самом Клеверном Ансамбле, а по их окончании – звание бакалавра. Полевая практика – это три года обучения непосредственно у волшебника-куратора, а по их окончании – звание специалиста. Но для нас с Оллинией, разумеется, было очевидным, что мы пройдем то и другое, и станем лиценциатами.
Вообще, некоторые удивляются, почему так много волшебников ограничивается чем-то одним. Почти две трети. Казалось бы, что может быть разумнее, чем отучиться по максимуму, стать лиценциатом и получить возможность продвигаться дальше? Магистратура, профессура, возможно премии Бриара в отдаленном будущем...
Но это далеко не так просто. Во-первых, на бюджете учатся все-таки немногие. Нужны недюжинные способности, чтобы получить больше восьмисот баллов. А те, кто получил меньше, но все же поступил – они учатся за деньги. И недешево. К тому же КА обеспечивает только проживание и питание – остальным приходится обеспечивать себя самостоятельно. А жизнь в Мистерии дорогая.
Честно, я понятия не имею, как выживают малоимущие дети, поступившие на бюджет. С платниками и целевиками по крайней мере все понятно – их снабжают всем необходимым те же, кто оплачивает саму учебу. Не всегда щедро, но средства для жизни у них обычно есть.
Во-вторых, даже лиценциатом может стать только и впрямь одаренный... или очень усердный. А большинство середняков и ниже довольно быстро понимает, где пролегает их потолок. Многие из них даже держат в планах после бакалавриата пойти на практику или наоборот, но уже в процессе доходят до мысли, что эти лишние три или четыре года ничего им не прибавят. Ну и удовлетворяются тем, что сумели получить.
В конце концов, звание – это всего лишь звание. История знает бакалавров, которые были могущественней профессоров.
Но я что-то совсем уже ушел в сторону. Мы-то с Оллинией, конечно, собирались пройти как бакалавриат, так и практику. Вопрос был лишь тот, в каком порядке.
Плюсы и минусы есть у обоих вариантов. Если первой ты берешь практику, то тебя курирует всего лишь лиценциат, зато бакалавриат потом будет углубленный. Если же первым берешь бакалавриат, то он будет попроще, зато куратором потом будет как минимум магистр, а лично я рассчитывал на профессора.
Но куда важнее то, что практика проходит индивидуально. Мы с Оллинией на три года расстанемся. Почти наверняка уедем в разные страны. Даже если так совпадет, что нам обоим достанется Мистерия, мы можем оказаться на разных концах острова.
- Подожди, - сказала она. – А что нам мешает попроситься вдвоем к одному куратору?
- Если мы сначала возьмем практику, нас распределят к лиценциатам, - объяснил я. – А лиценциат может курировать только одного практиканта за раз.
- Почему? – удивилась Оллиния.
- Ну вот потому. Недостаточно жирна индюшка.
- Но мы же все равно сможем переписываться... зеркалиться...
- Ну да. Три года.
- Ну и что? Все равно мы еще не совершеннолетние.
Оллинии хотелось начать с полевой практики. Она была на год старше меня, но полуэльфы взрослеют медленней людей, так что выглядела она скорее на год младше. Я не буду тут распространяться на интимные темы... но особо распространяться и не о чем. Я воспитывался в старой семье строгих нравов, а ее матушка была эльфом классической формации.
Выводы делайте сами.
- Дегатти, что же случилось с тем благочестивым юношей? – насмешливо спросил Бельзедор. – Как он превратился... в тебя?
Волшебник сердито зыркнул на него, но продолжил рассказ так, словно ничего не слышал. Янгфанхофен с улыбкой подлил им виски.
...В конце концов я все-таки убедил Оллинию, что практичней будет сначала взять бакалавриат. У нас будет целых четыре года на развитие отношений. Мы сможем окончательно определиться в своих чувствах. И если к концу бакалавриата мы все еще будем вместе – сможем подать заявку на совместную практику. Магистры могут брать до двух практикантов одновременно, а профессора – даже до трех.
И к ним частенько попадают лучшие друзья или влюбленные парочки.
Должен заметить, что лично у меня тогда не было сомнений на счет нашего будущего. Я был уверен, что люблю Оллинию. Уверен со всем пылом пятнадцатилетнего подростка. А вот она подходила к вопросу более трезво. Именно она не хотела торопиться, бросаться в омут с головой... она ведь сама выросла в семье со множеством бытовых проблем.
А мои отношения с родителями к тому времени казались уже совсем сносными. Я редко с ними виделся, приезжал домой только на каникулы, и почти забыл о том, как обращался со мной отец раньше.
В конце концов, с тех пор минуло почти пять лет. Треть моей жизни. Я сильно изменился за это время.
То, что я хочу сначала пойти на бакалавриат, мой отец одобрял. Моими оценками он тоже был доволен. К концу пятого курса я окончательно выправился и неизменно держался среди лучших.
А вот об Оллинии я ему не рассказывал. И маме тоже. Возможно, я бы поделился с дядей или тетей, попросил совета... но не выпало возможности.
Однако в день Бумажного Волка отец узнал обо всем сам. Я так хорошо помню точную дату, потому что Бумажный Волк – не случайный день в году. Это один из главных праздников Мистерии – открытие ежегодного фестиваля Бриара.
