Кажется, набрал не меньше двух камней... или даже два камня и дюжину камешков...
- Ульганд!.. – от души хлопнул сына по спине старый рыцарь. – Сколько лет мы не виделись?!
- Около трех, батюшка, - скривился от боли Ульганд. Отцовская лапища угодила точно по заживающей ране.
- Ну и ну, около трех!.. – подивился сэр Медох. – А ты окреп, чадо!.. Возмужал!.. Только бледен что-то. И худоват. Я в твои годы пошире был.
Ирошка в этот раз обедала на кухне. Столовая, два дня пустовавшая, теперь оказалась битком набита рыцарями и их оруженосцами. Сэр Медох пригласил на пир девятерых соседей, в том числе своего сюзерена – барона Элькебруна. Приехавший в гости наследник оказался как нельзя кстати – Медох показывал его всем, хвастался героическими победами сына, требовал все новых рассказов о том, как тот служит королю.
- Так вы и в самом деле победили великанов Истерденга и Блакинбора? – подивился барон. – Я слышал о гибели этих чудовищ, сэр рыцарь. Это великий подвиг – в одиночку одолеть великана.
- Благодарю вас, ваше благородие, - поклонился Ульганд.
- Мой сын, впрочем, тоже славный рыцарь, - тут же добавил барон. – Не слышали о его подвигах? Сэр Альмар. Не так давно он пронзил железным трезубцем злокозненного чернокнижника. Тот был хоть и не великанского роста, но людей своими отравами погубил не меньше.
- Он отравлял колодцы, ваше благородие? Или родники?
- Нет, он обманно подсовывал отраву под видом лекарственных снадобий.
- Экий мерзавец! – бухнул кубком об стол Медох. – И что ж, насмерть травил?!
- Если бы. Хуже. Гораздо хуже. Люди от его снадобий даже как будто бы выздоравливали... но!.. – поднял палец Элькебрун. – Во внутренностях у них после того заводился некий червь, который выедал из этих несчастных всю доброту.
- Не понял, - нахмурился Медох. – Солитер, что ли?
- Да нет же! Солитер силы выедает, а этот – доброту. Эти демонские козни обнаружил мой личный духовник, благочинный отец Итрофокл. Но, к счастью, все прекратилось, когда чернокнижника вначале пронзили железом, а потом утопили и сожгли. Только всем пострадавшим пришлось еще выстоять очистительную службу и принести богам жертву золотом, но это была малая плата за спасение от демонских чар!
- Ох уж мне эти ведьмы, колдуны и чернокнижники! – снова бухнул кубком Медох. – Только им и потехи – вредить честному люду! Всех бы лично своими руками передушил!
- А я бы зарубил!..
- Повесил!..
- Вспорол брюхо, как свинье!..
Рыцари возмущенно орали, потрясая кубками, вилками и хлебными ломтями. А Ульганд сидел мрачнее тучи, опустив глаза и от души надеясь, что Ирошка этого не слышит. Она, конечно, не в столовой сейчас, но отцовский замок невелик, а голосят рыцари так, словно до богов докричаться пытаются.
- А вы, сэр Ульганд, не сталкивались ли с ведьмами или чародеями? – спросил барон, вгрызаясь в кусок оленины.
- Нет, - ответил рыцарь, пристально глядя на сюзерена отца. – Мне доводилось биться с великанами, ограми, вивернами, грифонами и упырями, но ни ведьм, ни иных кудесников я не встречал.
- Ваше счастье, сэр. Коварный это люд и злокозненный. Лично я предпочел бы столкнуться с драконом, чем с колдуном.
- Драконы вымерли.
- В Ларваторане – вымерли, - согласился барон. – Давным-давно. Но скажу вам по секрету, дорогой сэр. что за границей они кое-где еще поживают. Когда я совсем еще юным путешествовал на восток, к берегам Сумеречного озера...
И старый барон рассказал предлинную и презанимательную историю, которую мы тут приводить не будем, поскольку речь все-таки не о нем, а о сэре Ульганде и мэтресс Ирошке...
- Зря, кстати, - сказал Янгфанхофен. – Рассказ в рассказе – превосходный композиционный прием. Я бы с удовольствием послушал историю этого барона в рамках истории рыцаря.
- А потом еще и барон мог бы услышать какой-нибудь рассказ егеря или того же дракона, и тоже привести его здесь, - подхватил Бельзедор. – Таким образом один рассказ можно многократно зеркалить и растягивать до бесконечности.
- Да я не собираюсь растягивать этот рассказ до бесконечности, - ответил Дегатти. – К тому же историю барона я и сам не знаю. И дедушка, скорее всего, тоже не знал.
Когда барон закончил, другие рыцари тоже наперебой стали рассказывать байки. Сэр Угвор поведал о своей встрече с огром – большим любителем загадок и головоломок. Сэр Эстварк – о том, как посрамил гнусного бушука. Сэр Изельд – о своем трехлетнем морском путешествии, из которого вернулся в прошлом году.
- Мы обогнули Мирандию и острова Пяти Лун, после чего спустились к сказочной Боулкарии, - жестикулировал он, не замечая, что слушатели уже дремлют. – Там мы закупили изумительного жемчуга и взяли на борт пять живых тритонид, после чего вернулись на север, в сказочную империю Шевларов. После этого мы снова обогнули Мирандию, но теперь с запада, и посетили сказочный остров Великого Змея, где повстречались с нагами-змеелюдами. А если бы не струсили мореходы, наше путешествие продлилось бы и не три года, а все четыре, потому что мы с сэром Уставленом хотели отправиться еще дальше на запад и достичь сказочного острова древней волшбы, где, говорят, полным-полно еще сокровищ Старой Империи...
- Остров Мистерия? – нахмурился барон Элькебрун. – Правильно, что не поплыли. Это же настоящий рассадник чернокнижия! Не слышали разве?
- Слышали, слышали, - покивал сэр Изельд. – Потому и хотели. То-то славные были бы подвиги!..
- Подвиги... Не вернулись бы вы оттуда живыми, вот вам и все подвиги. Там, люди поговаривают... – понизил голос барон, - ...целая община колдунов гнездо свила. Они там сами всем заправляют, по улицам свободно ходят, волшбу творят прямо на глазах у всех!
- А далеко ли до этого острова? – с деланным безразличием спросил Ульганд.
- Э... а... не знаю, - пожал плечами барон. – Мне оно не надо, я и море-то видел раз всего, когда... эх... а когда ж то было?..
Болтать рыцарям уже наскучило, они принялись петь песни. Хозяин замка кликнул шута, тот прибежал со своими крохотными собачками и стал показывать трюки, от которых из рыцарских носов брызгало вино.
А Ульганд незаметно испарился из-за стола. Он пил меньше остальных и все еще оставался в почти полной вменяемости. Известно же, что кроме семи рыцарских грехов есть и семь рыцарских добродетелей – доблесть, верность, учтивость, богобоязненность, справедливость, милосердие и сдержанность.
Последним, к сожалению, многие рыцари досадно пренебрегают. Да и другие добродетели, как часто видел Ульганд, постыдно попираются, в то время как грехи – принимаются радушно. На что уж он любил отца, но видя как тот, красный от вина, усаживает на колени кухарку и лезет лапищей ей за корсаж... Ульганд не брался даже сосчитать, сколько добродетелей сегодня попраны.
