Некоторые здесь ходили в смирительных рубашках. Некоторых на ночь привязывали к матрасам. Кое-кто вообще сидел в одиночных камерах с мягкими стенами. Но тем, кто не проявлял физической агрессии, а только выкрикивал всякое, разрешали передвигаться почти свободно.
- Привет, - остановился над одним таким Хальтрекарок. – А это у тебя что?
- Хе, - ответил сидящий на корточках безумец. – Хе-хе.
Он прятал в ладонях нечто вроде самодельного ножа. Когда-то это было ложкой, но безумец с завидным упорством точил ее о твердые поверхности, прятал от санитаров – и теперь этой штукой отлично можно было резать.
Хальтрекароку понравился этот предмет, и он его отнял. Металл оказалось непросто деформировать без демонической силы, но Хальтрекарок справился. Из уродливого ножа получился прекрасный стальной цветок.
Здесь запрещалось иметь металлические предметы. Но у некоторых они все-таки были. Один безумец, например, коллекционировал ручки. Чернильные палочки, которыми пишут смертные. Воровал, выпрашивал у лекарей, у посетителей.
Ему их не давали. Ручки считались опасным предметом, условно-острым. Но он все равно где-то их доставал и коллекцию собрал довольно приличную.
Еще тут был безумец, желающий покончить с собой. Его постоянно держали связанным, и он очень из-за этого страдал. Каждому желающему он рассказывал, что из-за его грехов мучается некий Иисус, а среди людей ходят демоны.
Он пытался рассказать это и Хальтрекароку, но внезапно опознал в нем демона и принялся навзрыд плакать. Кричать, биться в смирительной рубашке, пытаться скатиться с кровати.
Хальтрекарок смотрел на это с живым интересом натуралиста. Неужели это не просто безумец? У него действительно есть какие-то умения? Темный Балаганщик уже понял, что в этом мире магия либо неизвестна, либо под запретом, но стихийные способности никуда деться не могут. Люди – народ не самый одаренный, но время от времени среди них тоже рождаются такие, чьи таланты прорываются сквозь все препоны.
- Демон!.. Ты демон!.. – орал сумасшедший. – Все!.. вы все демоны!.. я вижу!.. демоны!.. Абаддон, Люцифер, Мамонна, Вельзевул, Асмодей!..
А. Он считает демонами всех, кого видит. Ничего интересного.
- Да, ты прав, - сказал ему Хальтрекарок. – Демоны окружают тебя. Я – один из них. А Асмодей – мой лучший друг.
Сейчас было бы очень эффектно показать какой-нибудь простенький трюк. Сошла бы любая мелочь. Но Хальтрекарока полностью блокировал ларитрин, и безумец не получил яркого впечатления.
Жаль, было бы смешно.
Впрочем, хватило и слов Хальтрекарока, чтобы он стал орать еще громче.
- Хальтрекарок, не приставай к Микаэлю, - раздался спокойный голос. – Лучше расскажи, как ты себя сегодня чувствуешь? Хорошо провел ночь?
Хальтрекарок обернулся и невольно расплылся в улыбке. Опять эта лекарка, что влюбилась в него с первого взгляда. Все женщины с первого взгляда влюбляются в Хальтрекарока. Это закон природы, с ним ничего невозможно сделать.
- Я провел ночь прекрасно, но она была бы еще лучше, если бы ты составила мне компанию, - сказал Хальтрекарок, протягивая руку к пышной ягодице под белым халатом.
Канерва спокойно оттолкнула его руку. Не ударила – просто отвела прочь и бросила взгляд в сторону. Убедиться, что санитар рядом, что проблем не возникнет.
Тот молча кивнул, скрестив руки на груди.
- Хальтрекарок, прекрати, - велела Канерва, видя, что тот снова тянет грабли.
- О, я понимаю, - ухмыльнулся тот. – Я вижу, как трудно тебе устоять перед этими манящими полными губами, перед этим идеальным профилем, перед этими сильными мужскими руками. Но ты борешься со своими чувствами – и это достойно восхищения.
- Наверное, тебе часто приходится отбиваться от поклонниц, - сочувственно сказала Канерва, невольно глядя на его руки.
- Да, постоянно, - вскинул подбородок Хальтрекарок. – У меня большой гарем. Но не каждая может в него попасть.
- Ясно, ясно, - кивнула Канерва, делая заметки.
Экспансивный бред. К нему в том числе относится и бред эротический. При нем больной усматривает заинтересованность со стороны лиц противоположного пола. Иногда отдельных, иногда – в целом.
Здесь явно в целом. Этот самый Хальтрекарок абсолютно уверен, что его все хотят.
Он это прямым текстом говорит.
Вообще, Канерва планировала дальше работать в женском отделении. Там проблем будет поменьше. Но в ординатуре ей нужен самый разный опыт, в том числе с мужчинами.
В том числе с буйными.
А Хальтрекарок уже не особо и буйный. Если не считать неагрессивных домогательств и постоянных попыток раздеться, он довольно тихий. Видимо, препараты действуют.
- Сегодня я приготовил тебе подарок, - протянул что-то вроде алюминиевого цветка Хальтрекарок.
- Спасибо, - взяла эту штуку Канерва. – Кстати, у тебя штаны спущены.
- Да, знаю. Это я их только что спустил.
- Санитар!.. – окликнула Канерва.
Пока Хальтрекарок препирался с дюжим санитаром, она задумчиво разглядывала подаренный цветок. Интересно, где он взял эту заточку? Психам не дают металлических ложек, у них все из пластика.
Наверное, украл из ординаторской.
На следующий день Хальтрекарок уже не пытался спускать штаны или тянуть руки куда не следует. Смирно сидел напротив, сверкал веселыми глазами. Вообще-то, понятно, почему он считает, что в него все влюблены – с внешними данными парню повезло. Но Канерва видела в нем только пациента, причем с радикально поехавшей крышей.
- Расскажи еще о своем брате, - попросила она. – Ты говорил, что он тебя преследует?
Полиция до сих пор не узнала ни настоящего имени Хальтрекарока, ни откуда он взялся. Просто объявился зимой посреди улицы, голый, без всего.
- Нет, Фурундарок не преследует меня, глупая, - снисходительно произнес он, закинув ногу на ногу.
- Но раньше ты так говорил.
- Нет, не говорил. Я говорил, что он подстроил мне... это все. Подсыпал отраву. Лишил меня сил. Возможно, сейчас он за нами наблюдает. Издевается. Подглядывает откуда-то... может, прямо... из-за окна?!
Хальтрекарок вскочил и подбежал к окну. Там он схватился за решетку и завопил:
- Стой, вернись!.. Я тебя видел!.. Маленький ублюдок, как ты смеешь корчить мне рожи?!
- Хальтрекарок, мы на третьем этаже, - напомнила Канерва. – Там не может быть никого.
- А, ты не понимаешь!.. Он же гхьетшедарий! Он летает!
Канерва спокойно делала заметки. Бред преследования. И бред воздействия. При нем больные убеждены, что подвергаются воздействию с помощью каких-то лучей или гипноза, телепатического внушения на расстоянии.
