Но Гаштардарон на иное и не рассчитывал. Он был полон решимости стать тем гохерримом, чье имя прогремит на сто миров. Паргорон будет гордиться этим своим сыном.
Штаб-квартира вздымалась в самом центре, словно чуть аляповатая скала. С наплывами, с разводами – и белокаменной лестницей, что служила Восьмому легиону чем-то вроде клуба. На огромных ступенях тут и там то дрались, то обсуждали новости, то играли по маленькой в омбредан. Десяток разврагов и парочка чрепокожих сидели перед плывущим в воздухе кэ-оком и воодушевленно орали. Полураздетая самоталер прижималась к молодой гохерримке, колеблясь между мужским и женским обличьями.
Гаштардарон бросил Жевуна прямо у первой ступени. Если кто-то сумеет свести этого злыдня, то Гаштардарон отсалютует ему клинком.
Но это вряд ли. У гохерримов не принято касаться чужих коней, а рядовая солдатня и обслуга не посмеют.
Наверх юный демон поднимался осторожно, глядя вокруг с легким восхищением. Его окружали настоящие, бывалые гохерримы. Участники множества войн и набегов, повидавшие множество миров. Гаштардарон твердо намеревался стать таким же, но пока что он лишь новичок, вчерашний школяр.
Мантафарэд принял его незамедлительно. Сутулый гохеррим с серо-стальной кожей и тремя рогами разной длины стоял посреди белокаменного зала и пощелкивал тяжелой шпагой. Он уже знал, что из Школы Молодых отправили пополнение, но явно считал, что Гаштардарону следовало прибыть пораньше.
- Ты долго добирался, - холодно произнес он, глядя на тяжелые серебряные часы. – Неужели расстояние между Школой и Восьмым настолько велико?
- Они на противоположных концах паргоронской чаши, - ответил Гаштардарон чуть более дерзко, чем имел право.
Часы закачались на указательном пальце Мантафарэда. Секунду-другую он хранил ледяное молчание, а потом проронил:
- Бойцу Восьмого следует уметь преодолевать трудности. Расстояние – это всего лишь расстояние.
У Гаштардарона было что возразить, но он не стал этого делать. Мантафарэд ненавидит нарушителей порядка и тех, кто с ним пререкается. Голос он не повышает никогда, но злить его – не самое разумное поведение.
- Виноват, исправлюсь, - чуть промедлив, произнес Гаштардарон. – Могу ли я считать себя зачисленным в легион?
Мантафарэд еще несколько секунд качал на пальце часы. Гаштардарон с любопытством взирал на эту занятную безделушку. Явно примитивное изделие смертных – видимо, памятный трофей. Многие гохерримы сохраняют части тел или личные вещи самых достойных жертв.
- Главное – чтобы тебя таковым считал я, - наконец ответил Мантафарэд. – Учитель Гохерримов дал тебе хорошую характеристику, но не зазнавайся. У меня под началом тысяча легионеров – и их я всех знаю. Тебя – пока что нет. Так что сейчас ты – последний легионер Восьмого.
- Это ненадолго, - пообещал Гаштардарон, глядя своему вексилларию прямо в глаза.
- Иди, - холодно приказал ему Мантафарэд. – Поставь коня в стойло. Подъемные тебе перечислит кастелян.
Гаштардарон запахнулся в плащ и молча вышел. Он гадал, насколько благоприятное впечатление произвел. Кажется, вексилларий не слишком им доволен... или все же нет? Мантафарэд не из тех, у кого все можно прочесть по лицу.
В глубокой задумчивости Гаштардарон спускался по ступеням и сам не заметил, как толкнул одного гохеррима. Тот всего несколько минут назад закончил дуэль, получил глубокую рану в плечо, еще не до конца регенерировал – и случайный тычок заставил его зашипеть от боли.
- Неуклюжий юнец! – вскрикнул он. – Шуки нассали тебе в глаза, что ты не видишь, куда идешь?!
Гаштардарон вспыхнул от ярости. Оскорблений он не сносил.
Молниеносно оценив ауру раненого гохеррима, он увидел, что тот старше его... и значительно старше. Из второго поколения, сын перворожденного.
Темно-багряная кожа, густые рыжие волосы, два длинных тонких рога. Именной клинок – огромный двуручный меч. Знакомое что-то – возможно, Гаштардарон об этом гохерриме слышал.
- Назови свое имя, - потребовал он.
- Я Роскандрахар, сын Росканшидана, - гордо вскинул подбородок раненый.
- Сегодня закончится твой жизненный путь, Роскандрахар, сын Росканшидана, - заявил Гаштардарон. – И это будет жалкая и нелепая смерть – от меча неуклюжего юнца.
- Дерзкие слова, но храбрые, - криво усмехнулся Роскандрахар. – Я бы убил тебя здесь и сейчас, но тороплюсь к вексилларию. Через час, на шестнадцатой площадке.
- Я буду там, - обещал Гаштардарон.
Дальше он шел уже не столько в задумчивости, сколько в беспокойстве. Роскандрахар... Гаштардарон не подал виду, но он действительно слышал это имя. Это один из старейших гохерримов. Возможно, самый старый среди нетитулованных. О нем говорят, что он до сих пор не стал вексилларием только из-за полного отсутствия амбиций.
Что ж, если он соответствует слухам о себе, жить Гаштардарону остался один час.
Но он хотя бы успел стать легионером. И погибнет как легионер.
Или не погибнет. С клинком Гаштардарон равных себе не знал... ну, пока что. У него было не так много возможностей себя проверить. В основном другие юнцы в Школе Молодых, да ее же фехтмейстеры, но они очевидно сражались не в полную силу.
Жевун ожидал Гаштардарона там, где тот его оставил. Гохеррим хлопнул зверя по крупу и повел к конюшне. Успевший проголодаться жеребец мотал головой, храпел, клацал зубами. Его ноздри раздувались, он искал кого-нибудь цапнуть... резко дернулся в сторону!..
Гаштардарон натянул узду, но было поздно. Клыки Жевуна впились... к счастью, не в живую плоть, а только в жареное мясо. Огромный, сочащийся жиром кусок, что держал приземистый гохеррим с огромным пузом.
От неожиданности тот разжал пальцы – и закуска исчезла в пасти паргоронского коня. Гохеррим протестующе взревел – а еще двое глумливо захохотали.
- Моя отбивная! – схватил Жевуна за морду гохеррим. – Отдай, каналья!
- Забудь о своем мясе, Грагголовагг! – воскликнул другой. – Его больше нет!
- Тебе на пользу! – осклабился третий. – Скажи лошадке спасибо, она заботится о твоей фигуре!
Отсмеявшись, они отошли, а Грагголовагг надвинулся на Гаштардарона грудью. Была та похожа на бочонок, да и руки напоминали пару окороков. Тряся тройным подбородком, гохеррим объявил Гаштардарону:
- Не знаю, кто ты, но лучше пиши завещание!
- Не кипятись так, - сказал Гаштардарон. – Я куплю тебе новую отбивную.
- Дело не в мясе, а в чести! Через час на шестнадцатой площадке – иначе я заклеймлю тебя трусом!
Гаштардарон чуть отодвинулся, окидывая Грагголовагга свежим взглядом. Блестящая бронзовая кожа, вислые усы и чуб на бритой макушке, на затылке два саблевидных рога. Именное оружие – широкий зазубренный ятаган.
