- Сначала ты была котенком…
- Котенка ты придумал сам, а это все - правда. - Рита повела рукой в сторону монитора.
- Лучше бы ты оставалась котенком.
Рита восприняла мои слова всерьез. Линия ее губ стала жестче, глаза увлажнились от подступающих слез.
- Меня утопили, как котенка, - сказала она.
- Утонула в реке, - поправил я.
Елена Тихомирова утонула, но где - в реке, в озере, в море - я не знал: не успел прочесть, а может, в заметке и не было таких подробностей. Но утонула и утопили - это несколько разные вещи, и мне захотелось поймать Риту на несоответствии, уличить в обмане. Рита разыграла меня, сейчас она признается в этом, и мы вместе посмеемся над ее удачной шуткой.
- Меня утопили в озере.
- Кто?
- Их было четверо…
- Я тебе верю, - кивнул я.
- Потому что все так и было.
- С тобой?
- Я устала… Я очень быстро устаю, - тускло, с чувством вины улыбнулась Рита.
Она вышла из комнаты, тихо и плотно закрыв за собой дверь. А над местом, где она стояла, появился паучок; помогая себе лапками, он быстро спускался на тонкой ниточке, поблескивающей на солнечном свету. Я глянул на пол - вдруг там после Риты остался червячок? Ничего такого не было, но мимо меня, задев ухо тонким гулом, пронеслась жирная муха, она летела к двери, там она и пропала - или сквозь стекло пролетела, или где-то села.
Я долго стоял, как истукан на брошенном капище, наконец, очнулся, тихонько вышел из комнаты. Рита устала, легла отдохнуть, <но вряд ли она спит, скорее всего читает, вспоминая с улыбкой, как запудрила мне голову. Сейчас я открою дверь, она услышит меня, вздрогнет, оторвет взгляд от книги, и мы все-таки посмеемся над ее шуткой.
Но вдруг Рита лежит на диване мертвая, и ее лицо стремительно покрывается струпьями, губы мокнут от гноя. Вдруг покойница вскочит, набросится на меня?… Дверь я открывал дрожащей рукой, сравнивая себя со старым холодильником - снаружи трясет, изнутри все леденеет.
Риты на кровати не было, но, возможно, покойница стояла за дверью, выжидая момент для нападения. Но если я остановлюсь, если отступлю, то потеряю всякое уважение к себе. Нельзя поддаваться панике, нужно двигаться вперед…
Кто-то появился сзади, положил руку мне на плечо. От неожиданности я дернулся, даже, кажется, вскрикнул. Но только от неожиданности…
Это была Рита. Она молча смотрела на меня, изображая непроницаемое спокойствие, на шее от волнения пульсировала жилка.
- Я жду объяснений. - Я тоже попытался изобразить невозмутимость, но голос предательски дрогнул, соскочив на петушиные нотки.
- Мы не можем быть вместе, - не сводя с меня глаз, тихо сказала Рита.
- А мы должны быть вместе?
- А разве ты этого не хотел? - едко усмехнулась она.
И даже не вздрогнула, когда в дверь позвонили, как будто ждала этого.
- Дедушка? - вырвалось у меня.
- Дедушка давно уже не живой, - печально и одним краешком губ улыбнулась она.
- Да ну тебя!
Я обогнул Риту, остановился и, не оборачиваясь, выдал:
- Никогда не подходи ко мне сзади. Никогда, слышишь?
- Скоро я совсем уйду, - прошептала она.
Мне стало жутко и тоскливо одновременно. Вместе с Ритой исчезнет страх и неизвестность, но вдруг вместе с этим она заберет и мою душу?
За дверью стоял Антон, плотный и коренастый, как белый гриб на толстой короткой ножке. Прилизанные волосы, похожие на приклеенный к голове парик, узкий лоб, рассеченный надвое короткой глубокой бороздой от переносицы и вверх; брови густые, но бесцветные, отчего они выглядели так же блекло и даже нелепо, как бледная бородавка на щеке альбиноса. Нос вроде бы ровный, нескошенный и несплющенный, но со следами переломов, хрящ ему сращивали раза три, не меньше.
Когда-то Антон всерьез занимался боксом, даже работал у кого-то телохранителем, оттачивал свое мастерство, поднимал неплохие деньги. В две тысячи четвертом он вернулся из Москвы в родной Ростов. Я в это время развозил грузы по городу на своей «Газели», дела шли неплохо. Антон предложил общий бизнес, вложил деньги, и пошло-поехало… Знал бы я, как все сложится, никогда бы не пустил этого козла в свой огород.
Антон был не в себе, красное лицо - яркое тому подтверждение. Возможно, он готовился к объяснению со мной, со своей женой, поэтому накручивал себя, набыченно, исподлобья глядя в глазок видеокамеры. И шевелил губами, как рыба в аквариуме. Антон мог наброситься на меня. Руки у него хоть и короткие, но сильные, удар тяжелый, быстрый, не хотелось бы попасть под такой. Но уж лучше драться с Антоном, чем сходить с ума с Ритой.
Я и сам умел бить быстро, мощно, с натиском, для этого мне нужно было всего лишь настроиться. Открывая Антону дверь, я наклонил голову, приподнял правое плечо, превратив руку в хлесткую плеть, которая в момент удара должна была стать несгибаемым молотом. Антон почувствовал мой боевой настрой, окинул меня оценивающим взглядом.
- Почему сразу не открыл? - спросил он.
- Сразу и открыл. - Я не смотрел ему в глаза, а наблюдал за его руками, в готовности отреагировать на опасное движение.
В драке с ним нельзя отступать, ошеломить его можно только встречным напором, а дрогнешь - сомнет и раздавит.
- Где Элли?
- Ты пьяный?
- Я знаю, она поехала к тебе.
- Не знаю, что там и у кого поехало.
- Я зайду!
Антон шагнул на меня, и я отошел в сторону. Нет у меня Элли, и чем быстрей он в этом убедится, тем скорее отвалит.
Первым делом Антон осмотрел прихожую - нет ли женских туфель и сумочки? На кухне - никого, и в гостиной ни души. В спальне Антон заглянул в шкаф, не обошел стороной и балкон. Я не скрывал насмешки, наблюдая за ним. Нельзя унижать себя недоверием к собственной жене.
Улыбка оставила меня, когда Антон открыл дверь в детскую. Перед глазами пронеслась белая кошечка в аварийном отсеке, фотография Елены Тихомировой на памятнике у разрытой могилы. Сейчас Рита могла превратиться в Элли, я подумал об этом всерьез, без всякой иронии: сдвиг по фазе в моем сознании позволял мне скатиться в любую, даже самую бредовую фантазию. Комната пустовала, покрывало на кровати разглажено, подушка уложена ровно, но меня это не успокоило. Сейчас Антон полезет в шкаф, а там Элли…
- Ты бы ей позвонил, - сказал я.
- Да? - Антон озадаченно замер, зыркнув на меня.
Достал телефон, набрал номер. Я слышал, как в трубке тянутся длинные гудки, а в комнате не звонит, значит, мобильник Элли откликается где-то далеко, точно не в моем шкафу. И ее голос я услышал только в трубке.
- Ты где? - спросил Антон.
