И Вика сопротивлялась, даже человека своего в Радимово отправляла, узнать, вдруг у Лены была дочь от отчима… А может, отчим и есть тот самый дедушка, о котором говорила Рита… Ну, так отчим вроде бы погиб в шахте… Но разве он не мог ожить, как Лена?… А мужик этот, Артем Васильевич, судя по всему, физически сильный…
Этот же дедушка мог оприходовать Сашу, которого Вика отправляла по мою душу. Пока Рита держала меня под наблюдением, дедушка допрашивал его, нащупывая подступы к Вике, а может, он и вовсе навел прямой мост к своей крестовой даме. Не могла Рита убивать, значит, с жертвами расправлялся кто-то другой, даже Вика это понимала.
Надо бы и мне съездить в Радимово, вдруг я смогу отыскать живой след мертвого Артема Васильевича. С этой мыслью я и заснул.
Проснулся утром, в половине девятого. В комнате никого, только смятое место на кровати слева от меня. Ушла Элли, туда ей и дорога.
Я быстро оделся, нащупал в кармане документы и ключи от машины, осторожно выглянул за дверь - никого. В прихожей в ящике для ключей я нашел брелок с четырьмя красными кнопками, с ним и вышел во двор. По пути к своей машине нажал на одну кнопку и увидел, как открываются ворота.
Автомобиль стоял носом к дому, открывая дверь, я глянул на террасу, с которой только что спустился, там стояла Татьяна Викторовна. Она угрюмо смотрела на меня и с немым укором качала головой. Да я и без этого чувствовал себя виноватым - и перед ней, и перед Элли, но в первую очередь перед Ритой. Но здесь, в этом доме, я каяться не хотел, поэтому бежал так же позорно, как нашкодивший кот.
По пути к дому я дал себе обещание не прикасаться больше к спиртному, осталось только заверить свои слова клятвой, но на ум пришли вчерашние намерения. Надо ехать в Радимово, искать живые следы. Но это же так далеко, да и кого я там найду? Может, лучше пройтись по финансовым колледжам, узнать, где училась Елена Тихомирова, с кем дружила, кого любила… Может, был в ее жизни мужчина, о котором не смогла узнать Вика…
Но сначала я должен был привести себя в порядок. После вчерашнего возлияния это будет непросто. Мне повезло: я избежал возможной встречи с дорожно-патрульной службой, без приключений добрался домой. Там, первым же делом встал под холодный душ, взбодрил себя, привел в тонус мятую кожу лица. Но ехать никуда не хотелось, и я придумал себе дело - убраться в квартире, разложить по местам разбросанные вещи.
Только я взялся за дело, как в дверь позвонили. С досады я клацнул зубами. Наверняка Элли пожаловала. Сегодня ночью она убеждала меня держаться вместе, и я, будь неладен коньяк, с ней фактически согласился.
Но за дверью стоял следователь Черепанов. Он был один, внешне спокойный, но внутренне напряженный. И без того тяжелые щеки стали еще массивней, они практически закрывали уголки губ.
Я открыл дверь, Черепанов, нахмурив брови, надвинулся на меня с таким видом, будто собирался взять за грудки. Я подался назад, освобождая проход.
Черепанов не спрашивал, можно ему зайти или нет, он пер как танк, но я и не думал становиться у него на пути, поскольку и сам хотел поговорить с ним. Неплохо было бы на повышенных тонах. Черепанов этого заслужил, а меня так и подмывало сказать ему несколько «ласковых» слов.
Я закрыл за ним дверь, он резко повернулся ко мне, замахнулся, но не ударил. Кулак уперся в дверь в нескольких сантиметрах от моей головы.
- Рассказывай! - потребовал он.
- Что рассказывать?
Я с силой толкнул его, Черепанов не ожидал мятежного выпада, поэтому не был к нему готов. Потеряв равновесие, он с трудом удержался на ногах.
- Ты хоть понимаешь, что ты сейчас сделал? - возмущенно спросил он.
- Толкнул оборотня, - кивнул я.
- Кого?!
- А кто покрывал Вику Тихомирову на протяжении шестнадцати лет?
- Что?!
- Борушин, Прокудин, Махорин, Каплунов… Ты же знал, что их смерть не случайна. Где общее дело? Где расследование?
- И дело есть, и расследование, - кивнул Черепанов, нахраписто глядя на меня. - Все есть!
Но за этой его напористостью чувствовалась растерянность.
- Это ведь Вика заказала Елену Тихомирову! - рубил я. - Она подговорила своего брата, из-за нее погиб человек!
- Ну, это еще нужно доказать.
- Ты не докажешь, - усмехнулся я. - Во-первых, тебе это не нужно, а во-вторых, какой ты следователь…
- А в-третьих, Вика Тихомирова утонула!
- А в-третьих, Вика… Что?!… - Я предвидел такой исход, но все равно меня тряхнуло изнутри от страшной новости. - Когда?…
- Сегодня ночью.
- В полночь?
- В полночь, - не сводя с меня глаз, подтвердил Черепанов.
- Даже не буду спрашивать, на каком озере.
- На том самом, - кивнул следователь.
- Вы понимаете, что происходит. - Я не спрашивал, а утверждал.
- О чем вы говорили вчера с Викой?
Мне, в свою очередь, интересно было знать, о чем Черепанов говорил сегодня с Элли и в какой обстановке они общались, но сейчас, пожалуй, не самое лучшее время выяснять отношения.
- А зачем она приходила к моей бывшей жене? О том я с ней и говорил. И сказал, что Лена Тихомирова где-то рядом. Сказал, что Вика зря ездит одна, опасно это…
- Значит, ты знал, что смерть где-то рядом?
- Догадывался. Всего лишь догадывался. Рита не посвящала меня в подробности. Рассказала, как убивали Лену, и все, больше ничего. Как они там убивают, когда - я не знаю.
- Кто они?
- Сама Рита не убивает, это я знаю точно.
- Рита, Лена… Сам черт ногу сломит! - поморщился Черепанов.
- Значит, Вики больше нет… Ее муж на очереди. Так ему и передайте.
- Ты в этом уверен?
- Карты не врут.
- Карты… Что ты об этом знаешь?
- Все, что знаю, рассказал, - пожал я плечами.
Не было у меня желания вдаваться в подробности, раскрывать мотивы грядущего убийства. А господин Тихомиров будет наказан, в этом не сомневалась даже моя похмельная голова. Рита, может, и живая, но Аркадий Тихомиров столкнулся с мистическими обстоятельствами непреодолимой силы, эта мясорубка уже перемолола пятерых, сломает она хребет и шестому.
- И нечего добавить? - Черепанов с подозрением смотрел на меня.
- Если у Тихомирова есть возможность спастись, пусть спасается, я только «за».
- И как он может спастись?
- Можно уехать за границу. Только не на самолете.
- Почему не на самолете?
- Людей жалко. Которые будут лететь с ним. Вдруг самолет разобьется, из-за него.
- А разве он не должен утонуть?
