— Ну, Шишак что-то говорил…
— Что говорил?
— Ну, что вы слинять должны, и Ширмана оставить.
— Куда слинять?
— Да не знаю…
— А кто нас должен был замочить?.. Кто за нами поехал?
— Ну, Люгер… Со своей группой…
— А кто на Охотном ряду Ширмана провалил? Кого там завалили? Тоже ваших?
— Ну да… Шишак говорил… — вздохнул Родик.
— Что Шишак говорил? — поторопил Казимир.
— Ну, что вас без вариантов замочат, а вы Валька завалили… И меня завалите, да?
— А посмотрим, куда ты нас выведешь. — Казимир тряхнул бумажкой, на которой пленник изобразил схему подъезда к дому.
Он злился, думая о чем-то нехорошем, желваки на его скулах нервно вздувались. Арсений догадывался, что его беспокоит. Котел продал их с потрохами, а это значило, что под ними больше не было надежной опоры. И как им теперь быть?
Дом находился на окраине деревни. Ворота высокие, железные, а забор обычный — штакетник. Во дворе стоит черный «Паджеро».
До вечера еще далеко, стемнеет нескоро, а в доме, наверное, Сирена. Тяжело у Арсения было на сердце.
— А параллельная улица есть? — глядя на схему, спросил Казимир.
Таковая имелась, но застроена она была только наполовину. А нужный им дом огородом выходил как раз на пустырь.
А здание старое, вместо огорода — сад. Деревья еще даже не всю листву скинули.
Вдоль бокового забора тянулся малинник, под его прикрытием Арсений, Казимир и Шмель подкрались к дому. Родика оставили в машине, связав его по рукам и ногам и намертво заткнув рот.
Из дома вышел двухметрового роста мужичина с крупной головой на мощной шее. На плече у него висел «Узи» с глушителем. Амбал о чем-то глубоко задумался, направляясь к дощатому сортиру. Но не настолько, чтобы не заметить неладное…
Пистолет сработал почти бесшумно. Под звук лязгнувшего затвора пуля должна была сразу поставить точку в жизни сортирного мыслителя. Она вошла точно в переносицу. Человек упал, но умирать почему-то никак не хотел. Смотрел куда-то в небо, шевелил губами и конвульсивно дергал ногой.
— Да сдохни же ты! — Подскочивший вплотную Казимир сделал сразу два контрольных выстрела.
Арсений в это время на всех парах летел к дому. Дверь распахнулась перед самым его носом; на порог с сигаретой в зубах выходил высокий худощавый парень с широкой переносицей, с узкими ноздрями. Арсений мог завалить его выстрелом в лоб, но ударил головой в лицо, как он это ловко умел. А выстрелить нужно было в человека, который целился в него из глубины дома.
Глава 6
Арсений заметил опасное движение только в последний момент перед выстрелом. Поэтому не успел. Пуля попала в левую половину груди, от удара перехватило дыхание и остановилось сердце. Хорошо, что Казимир успел выстрелить, иначе прилетела бы вторая, возможно, в голову.
Арсений упал на пол, от удара тело встряхнуло, и сердце снова заработало. Но жуткая боль осталась. Ощущение было такое, словно в грудь вбивали тупую железнодорожную рельсу.
Казимир не стал останавливаться, он пошел дальше. Шмель занялся худощавым. Сквозь пелену в глазах Арсений видел, как он связывает его.
— Сейчас, братан, сейчас! — быстро приговаривал он, посматривая на Арсения краем глаза.
— Да не надо, нормально все.
Расстегнув полупальто, Арсений провел пальцами по бронежилету, нащупал дырку в первом тканевом слое и вмятину в кевларовом полотне. Но самой пули не было, видно, вывалилась куда-то под куртку, не сумев пробить броню. Он поднялся, восстановил дыхание и отправился за Казимиром.
Ширман и Сирена лежали на одной кровати: их привязали друг другу, спина к спине. И у него рот заклеен пластырем, и у нее.
— Не хило устроились, да? — ухмыльнулся Казимир.
Арсений вынул нож, выщелкнул лезвие, разрезал веревки. Он торопился избавить Сирену от Ширмана. Затем он осторожно снял пластырь с ее рта. Зато с Ширманом не церемонился — сорвал наклейку резко, больно.
— Я знала, что ты придешь.
Сирена потянулась к Арсению, будто собиралась обнять, но ее качнуло, и она врезалась плечом в его грудь. Ему показалось, будто вскрыли грудную клетку, настолько было больно.
— Ну, чего стоим? — спросил Казимир. — Уходим!
Шмель топтался на веранде, на полу сжался связанный пленник. Казимир оторопело глянул на одного, на другого.
— Это еще что? — удивленно спросил он.
— Ну, связал…
— И на хрена нам это счастье?
— А что с ним делать?
— Грузи себе на шею и неси.
— Я что, похож на верблюда?
— Тогда держи! — Казимир протянул Шмелю свой пистолет.
— Э-э, — замялся тот.
— Ну!
Шмель кивнул, прицелился и нажал на спусковой крючок. Он метил в голову, но попал в спину, возле шеи, прострелив позвонок. Бандит задергался в конвульсиях, на губах выступила пена. Арсений заметил, как Сирена прикрыла ладонями глаза, чтобы не видеть этот ужас.
Шмель снова выстрелил. На этот раз пуля попала в голову, но бедняга и не думал умирать. Арсений косо взглянул на Шмеля, взял Сирену за руку и вывел из дома. Тут же вернулся. Палач выстрелил снова, и пленник затих. Арсений «вручил» покойнику свой пистолет и забрал ствол у Шмеля. Он знал, что нужно делать.
— Давай, развязывай.
Шмель кивнул, присел на корточки, в руке у него появился нож. Арсений не стал его ждать, вышел из дома вместе с Казимиром.
— Ствол Родику отдашь? — с одобрительной насмешкой спросил он.
— Надо же выполнить его последнее желание, — буркнул Арсений, глянув на Сирену, которая тихо дрожала в сторонке вместе с Ширманом.
Она смотрела на него с благодарностью, но где-то глубоко в глазах чувствовалось осуждение. Ведь Арсению пришлось убивать, а она не такая…
— Понятное дело! — Казимир хлопнул его по плечу, задавая направление жестом.
Уходить решено было огородами, чтобы лишний раз не светиться на деревенской улице.
Забор низкий, перемахнуть через него можно было в одно касание, но неловкий Ширман умудрился упасть и порвать брюки. Сирена же избежала такой участи, хотя Арсений ей почти не помогал.
Родик распластался на заднем сиденье машины. Арсений с досадой глянул на него. Опять ему моститься впритирку на заднем сиденье! Однако, подумав о том, что Сирена при таком раскладе опять может сесть к нему на колени, сразу повеселел.
Вопреки чаяниям, Сирена пристроилась на колени к Ширману. Арсений даже не понял, как так случилось. Пока он возился с пленником с одной стороны, Ширман проник в машину с другой. И Сирена почему-то забралась к нему на колени.
