Мужик какой-то пузатый, баба с красной от жары физиономией. Детей вроде бы не видно. На капоте скатерка, на ней всякая съестная всячина. Устали путешественники, съехали с большой дороги. А место тихое, безлюдное.
– А машина ничего, нормальная, – сказал Чубик.
– Отберем? – спросил Кортик.
– Ну, если нам терять нечего… – кивнул Тимофей.
Неплохо было бы обойтись без трупов. Проехать немного, скрыться из виду, а обратно пешком, через подлесок. Маски у них есть, подкрадываться они умеют – курортники даже понять ничего не успеют, как «накроются медным тазом». Хорошо, если выживут, а если нет, значит, не повезло.
Темно-серый «БМВ» шел быстро, ловко обгоняя попутные машины. Окна затемненные, номера московские. Артем держал пистолет наготове. Прыгалев поддержать его не мог: ему пришлось остаться – смотреть за бомбой, которая могла взорваться в любой момент.
Кононов чуть обошел «БМВ», взял вправо, прижимая машину к обочине, и внедорожник остановился. Из машины выскочили двое, один кавказской, другой славянской внешности. Один с пистолетом, другой с монтировкой, оба злые, заведенные.
Артем рванул на них, направляя пистолет на водителя и его пассажира. Кононов бросился к «БМВ», в котором могли находиться люди.
– Полиция! Уголовный розыск!
– Эй, мужики, вы чего? – растерялся кавказец.
– Руки на капот!
В машине больше никого не было. А задержанные Аванесов и Лузгин к Новогорску, как оказалось, никакого отношения не имели. Более того, Аванесов прописан был в Ростове-на-Дону, куда злая парочка в общем-то и держала путь.
Очень скоро Малахов убедился, что Аванесов и Лузгин совершенно случайные люди.
На обратном пути попали в «пробку», но потеряли на этом не больше пятнадцати минут. А вот в другую сторону затор оказался куда более масштабным, и следственно-оперативная группа, вызванная из Воронежа, застряла в пути.
Прыгалев проявил инициативу. На свой страх и риск он вынес взрывное устройство из оживленной зоны в подлесок у дороги, уложил в кусты, а сам отошел в сторону, преграждая пусть к бомбе.
Устройство лежало в кустах под одним деревом, а Прыгалев стоял под другим, в теньке.
– Это ты правильно придумал, – сказал Артем.
– Кирилл, не в службу, а в дружбу, сходи за водичкой, – попросил Прыгалев.
Кононов кивнул, закрыл машину и направился к ларькам.
– Если бы рвануло, сразу бы сгорели, а так стою, медленно жарюсь, – улыбнулся Прыгалев.
– Главное, чтобы голову не напекло, – улыбнулся в ответ Артем.
– Да нет, соображает голова. Стою тут, думаю. Как эти… – Прыгалев кивнул в сторону бомбы. – Как эти узнали, что мы здесь?
– Как?
– Веригин?
– Значит, не напекло, – кивнул Малахов.
И в этот момент где-то у ларьков прозвучал пистолетный выстрел. Тут же последовал второй. Стреляли из «ПМ», это мог быть Кирилл.
Артем еще ничего не понял, но, уже выхватывая на ходу пистолет, рванул на выстрелы.
За «Мерседесом» стояла белая «Шкода», по ней Кононов и стрелял, прячась за кабиной грузового «мана».
Один человек в маске заталкивал в «Шкоду» своего напарника, а другой, задом усаживаясь в машину, дал короткую очередь по Кириллу. К тому моменту, как Артем смог открыть огонь, «Шкода» сорвалась с места. Люди в масках закрывали двери уже на ходу.
Артем стрелял, но это не мешало «Шкоде» набирать ход. Более того, опустилось правое переднее стекло, высунулся ствол с глушителем. Он пригнулся, но стреляли не по нему, длинная очередь из «узи» нацелена была на колеса «Мерседеса», и одна пуля нашла цель. Даже сквозь звон в ушах слышно было, как выходит воздух из пробитого колеса.
Но это было еще не все. В кустах рванула бомба, к небу коромыслом потянулся тротиловый дым. А «Шкода» шла по обочине, оставляя за собой пыль столбом.
Артем инстинктивно пригнулся, но бомба была слишком далеко, чтобы его могло задеть взрывом. И Кирилл вжал голову в плечи, но не остановился, бросился к своей машине, открыл дверь, и Артем показал ему на пробитое колесо.
– Вот козлы!
Кирилл торопливо открыл багажник, Прыгалев помог ему достать запаску.
– А я иду, смотрю, подъезжают, становятся за машиной. Так, чтобы вы их не видели. В масках, с автоматами. Меня они не видели, ну, я давай стрелять… – распаковывая домкрат, рассказывал Кирилл. – Надо было поближе подойти, но так это время. Они вас могли положить… Одного я все-таки ранил…
Артем кивнул, подошел к месту, где стояла «Шкода», присел, присмотрелся и заметил на асфальте несколько свежих пятнышек. И это были не масляные брызги, а самая настоящая кровь, которая еще только впитывалась в асфальт. Что ж, какой-никакой, а след. Теперь он уже знал, где их искать. И никуда они от него не денутся.
Кортик стонал сквозь зубы. Пуля попала ему в бок и застряла где-то в кишках. Хорошо, Чубик вовремя сообразил, затолкнул его в машину. Это все Кононов. Упустили лейтенанта из виду, а он, падла, ударил в спину. А ведь все так хорошо было. Им оставалось лишь обойти «мерс» и двумя плотными очередями уложить ментов. Но просмотрели Кононова, не заметили, как лейтенант ушел к ларькам.
– Терпи, братан. Нужно потерпеть, – приговаривал Чубик, перевязывая своего друга.
– Не надо было Гогу трогать, – сквозь зубы процедил Кортик. – Это он мне подножки ставит…
– Нормально все, рванула твоя бомба, – сказал Кузьма.
Он крутил баранку, ему нужно было уводить машину, и у него все получилось. При этом он еще догадался нажать на кнопку дистанционного пульта и взорвать бомбу.
– Поздно… – качнул головой Кортик. – Все поздно… Зря мы с Гогой, не надо было…
– Возьми себя в руки! – резко проговорил Тимофей.
– Это, если помру, сбросьте где-нибудь тело, – прошептал Кортик. – Пусть найдут, нормально похоронят… Не надо как собаку… Или хотя бы с Гогой… Рядом с ним…
– Не помрешь. Найдем врачилу, вытащим пулю.
– Да можно Ритку напрячь, – сказал Кузьма.
– Какую еще Ритку? – не понял Тимофей.
– Чубик, помнишь, мы с Мишленом телок сняли? Танька с вами осталась, а я Ритку домой повел.
– И?
– Танька дура, а Ритка – операционная сестра.
– Но так это в Новогорске.
– Не дотяну я до Новогорска, помру, – пробормотал Кортик.
– Да не помрешь ты… – начал было Чубчик, но вдруг осекся: – Эй, братан, ты чего?… Помер!.. Склеился Кортик!
– Похоронить надо, – сказал Тимофей.
С одной стороны, плохо, что Кортика больше нет. Хороший был боец, много чего знал и умел. Но с другой, у них сейчас просто не было возможности возиться с ним. И своей смертью он облегчил всем жизнь.
