Я отвернулась к окну, пытаясь совладать с эмоциями.
— Кир, — от его тона все сжалось внутри, — в следующий раз запугивай мою женщину в моем присутствии.
Это была смертельная угроза — я в этом не сомневалась. Спокойная и взвешенная.
— Мы вернемся к этому вопросу, — процедил Кирилл. — Не здесь.
Но Мира уже не интересовал его ответ. Он перевел взгляд на меня — я его чувствовала, хотя изо всех сил старалась любоваться видами за окном.
Вскоре после нескольких лесных развилок машина подъехала к массивным деревянным воротам. Солнце сюда почти не проникало, высокие ели надежно оберегали густые тени, усиливая мои мрачные мысли. Но, стоило миновать въезд, я оказалась словно в другом мире.
Ели остались позади, и дорогу автомобилю выстлали ярко-розовые лучи раннего зимнего заката. Я приоткрыла рот, вглядываясь в детали этого странного маленького поселения: аккуратные улочки, очищенные от снега, детские площадки, магазинчики, парки с ледяными фигурами. От домов вообще невозможно было оторваться: современные, двухэтажные, с большими окнами, иногда панорамными — высотой в два этажа. И нигде нет заборов. На улицах то там, то тут встречались жители — взрослые и дети. И все они провожали нас долгими взглядами.
Наконец, мы выехали за поселение, центральная улочка сменилась аллеей, ведущей к большому дому. Автомобиль остановился перед парадным входом.
Я не заметила, как мужчины вышли из автомобиля — продолжала пялиться на фасад здания. Снаружи все выглядело весьма располагающе: трехэтажный особняк — образчик современного архитектурного стиля — можно было бы смело ставить на обложку какого-нибудь глянцевого журнала о загородных резиденциях. Но я все больше нервничала. С каким бы удовольствием променяла сейчас этот вид на покосившийся сруб Варвары, занесенный снегом!
Мирослав помог мне выйти, и, не позволяя вырвать свою ладонь, повел к входу.
— Нужно обозначить свой приезд семье, — объяснил он. — И поедем домой.
Я расслабленно опустила плечи и выдохнула с облегчением. И, конечно, от зверя это не укрылось. Он холодно ухмыльнулся:
— Мне тоже не нравится здесь…
Холл так неожиданно обнял теплом, что я аж задохнулась с мороза.
— Ура! Папа приехал! — разнеслось по большому просторному помещению, сметая мои воображаемые пугающие декорации. — И дядя Мир!
На лестницу выпорхнули два мальчика лет пяти и бросились наперегонки вниз. Откуда-то сбоку вышла молодая женщина: довольно простое лицо без косметики, на фоне которого даже ее кремовый свитер был более примечателен. Она протянула руку Кириллу, но тут же пискнула от неожиданности, когда тот вдруг дернул ее в свои объятья и зарылся лицом в волосы.
— Папа! Папа! — два мальчика обняли родительский дуэт с обеих сторон, но мое внимание привлек другой голос:
— Мирослав!
Властный, требовательный, неприятный… Я мысленно опустила забрало при приближении еще одной женщины. Образчик стиля… Ухоженно-уложенная, в отличие от пассии Кирилла, дама невысокого роста с пронзительным острым взглядом, который она бесцеремонно вогнала в меня, едва завидев. Мир ограничился коротким кивком, остальные замерли, и даже дети вжали головы в плечи.
— Аня… — начал он, но женщина сразу взвилась:
— А не наоборот?! — помада явила десятки трещинок-морщинок вокруг губ, стоило ей ехидно усмехнуться, а я еле сдержалась, чтобы не поморщиться.
— Аня, — повторил Мир хладнокровно, глядя исключительно на меня, и, тяжело вздохнув, продолжил: — Это — Ольга Михайловна, глава семьи.
— Его мать, — добавила женщина.
Мир отчетливо скрипнул зубами.
— Аня, — представилась я, но протягивать руку не стала. Обозначать свой статус тоже не решилась, хотя с губ рвалось «предмет договора».
Ольга Михайловна закивала, бесцеремонно осматривая меня.
— Значит, истинная, — заключила она.
Я вдруг почувствовала, как Мир принялся исследовать мою ладонь в своей руке, оглаживая большим пальцем выпирающие костяшки, при этом не спуская равнодушного взгляда с матери.
— Вы удостоверились? — обернулась та к Кириллу.
— Я удостоверился сразу же, — ответил за брата Мирослав, не повышая голоса, но тоном, исключающим любое игнорирование. — Аня — моя истинная.
— Посмотрим, — ехидно оскалилась Ольга Михайловна. — Ты ведь перевезешь ее сюда?
— Нет.
— Мир, она не знает, как соответствовать… — начала она, но даже я уже знала, что прозвучит в ответ.
— Нет, — отрезал Мир и обернулся к брату: — Кир, жду тебя в девять.
И увлек меня за собой к выходу. Даже сидя в машине, он продолжал сжимать мою руку.
— Не успела узнать имя жены Кирилла…
— Мария, — желваки на лице Мира ходили ходуном, я чувствовала — он бесится внутри.
— Хорошенькая… — не знаю зачем, но мне хотелось отвлечь зверя от мрачных мыслей. — И дети тоже…
Мир молчал.
— А ваши…
— Помолчи, Аня… — и следом раздраженное: — Влад, притормози. Отвезешь ее.
Когда за ним захлопнулись двери, мне словно влепили пощечину. Я даже дернулась, сжавшись, а зверь быстрым шагом перешел дорогу и направился куда-то через аллею. И что странно — в солнечном сплетении словно тоже закрылись двери… — я больше не чувствовала его эмоции…
-23-
Ехать на самом деле оказалось недалеко. Только теперь это не радовало. Я бы выдержала еще три таких дня, лишь бы оказаться подальше отсюда.
Дом Мира отличался от остальных — укрытый большими разлапистыми елками и занесенный снегом он был больше похож на шале.
— Здесь не чистят, что ли? — пробурчала я, утопая в снегу по колено.
Влад молча подхватил мою сумку и пошел к крыльцу, протаптывая дорогу. Солнце уже почти село, мороз крепчал. Под ногами уныло заскрипело промерзлое дерево крыльца. Логово зверя не радовалось гостям…
Но, стоило мужчине совладать с замком, и я попала во вполне современное жилище! Внутри было тепло. Влад щелкнул выключателем, и холл ярко осветился несколькими лампами под потолком и на стенах. В большую гостинуюа я ступила, робко оглядываясь.
Все здесь было из дерева, в воздухе стоял горьковатый запах смолы. Половину стены гостиной занимал камин, которым сразу же и занялся Влад. Мой же взгляд заскользил от низкого столика к дивану, перескочил на маленькие окошки, за которыми уже совсем стемнело, хотя не было еще и пяти вечера. В противоположном углу я заметила лестницую на второй этаж, а стена за ней приютила в себе книжный шкаф. Но ничто не притягивало взгляд надолго. Не было здесь греющих душу деталей — ни фото в рамках, ни декоративных безделушек, ни люстры из рогов оленя… Ничего лишнего.
