— Знаешь, мне иногда хочется тебя выпороть, — присел рядом на кресле с таким видом, будто желал мне доброй ночи и собирался поцеловать в лобик. — Ты так любишь всех вокруг обвинять в своих проблемах.
— А ты, значит, чист, как агнец.
— Нет, я чист, как барс.
— Наглый, властный, самоуверенный…
— Сводящий тебя с ума…
В нашем диалоге не было ни злости, ни напряжения. Он кривил губы в улыбке, я кусала свои, чтобы не улыбнуться самой.
— Черт, — фыркнула наконец, закатив глаза.
— Сдавайся, — склонил он голову в звериной манере и вдруг опустился передо мной на колено.
Я опасливо поджала ноги по-турецки, на что его усмешка стала ярче. Мир вытащил из заднего кармана джинс коробочку и открыл ее у себя на ладони.
Кольцо. Как он и обещал. Лаконичное, из белого металла с черным камнем.
— Черный?
— Черный. Настоящий. Как и ты.
Я настороженно замерла, переводя взгляд то на кольцо, то на мужчину в моих ногах. Ждать от него слов не приходилось, но мне было любопытно, изменит ли себе? Не изменил. Протянул ладонь, молчаливо взял мою правую руку и также молча одел на безымянный палец кольцо. Спрашивать меня снова никто не собирался. А я и не сразу сообразила, что «Сдавайся» и было его исчерпывающим предложением.
— Проголодалась? — не спеша подниматься, прищурился он. Я растерянно кивнула, все еще переваривая произошедшее. — Тогда пошли…
Номер оказался очень уютным, с видом на озеро. Закрыв за нами двери, Мир обхватил меня со спины за талию, прижимая к себе на секунду:
— От тебя ничего не осталось, — усмехнулся мне в макушку, скользнув носом за ухо. Еще бы, в меня втерли столько всего питательного, хоть и без запаха — особое пожелание спутника. — На кровати — одежда. Для ужина.
— Одежда? — прищурилась я, действительно замечая несколько пакетов.
— Да, и будем надеяться, что я научусь ее с тебя снимать.
Ах, да. Джинсы у меня действительно остались последние, как и джемпер. Предпоследние он разодрал. И почти такие же я нашла в ближайшем пакете, только какого-то совсем уж неприлично дорогого бренда, а сверху мне предлагалось утонуть в горчичного цвета свитере крупной вязки.
— Нравится, спасибо…
— Пожалуйста.
Он не собирался уходить, чтобы дать мне переодеться. Наоборот, устроился в одном из двух кресел удобнее, привычно не спуская с меня взгляд.
— Там есть еще белье на дне, — подсказал азартно.
Ах, вот нон что.
— Ух ты, а я все ждала, когда ты выкажешь свои предпочтения… — вытащила я очаровательный черного цвета кружевной лифчик с пуш-апом и подняла на уровень глаз. — Значит, грудь маловата.
— Немного, — улыбнулся он, ничуть не смущаясь. — Без белья мне очень даже нравится. Но в твоем белье выглядит не так, как будет в этом.
— Да ты, оказывается, дипломат, — пришлось скинуть при нем халат и начать облачаться в трусики. Не торопясь, поставив одну ногу на кровать…
— Аня, — хрипло выдохнул он. — Ты останешься голодной…
— Ну а зачем ты уселся в первом ряду? — невинно захлопала ресницами, наслаждаясь его реакцией. — Можешь выйти…
— Черта с два, — в его голосе послышались знакомые рычащие нотки возбуждения.
А мне вдруг совсем перехотелось есть. Я оправила пальчиками кружева на бедрах, оглянулась на него, выдерживая голодный опасный взгляд. Желваки на скулах зверя притягательно прорисовались, выдавая степень напряжения, грудь напряженно сдерживала частые вздохи… И я вдруг решила ощутить всю ту пьянящую силу власти над ним, что он мне демонстрировал. Подцепила бюстгальтер, натянула между пальцев, как будто примеряясь к объему… и «случайно» отбросила к изголовью кровати.
— Черт, — ругнулась искренне — не планировала так далеко — и опустилась на кровать на четвереньки, представая во всей красе его взгляду. Мне казалось, зверь питал слабость к такому виду. Но я совершенно не догадывалась о степени этой слабости. И зря…
Он оказался рядом в один мой удар сердца, обхватил бедра и дернул на себя.
— Ты уверена, что хочешь разбудить во мне ТАКОГО зверя, милая? — вкрадчиво прорычал мне на ухо.
Только тон его говорил о том, что ответ уже не важен. Разбудила.
Он быстро приспустил джинсы и без прелюдий насадил меня рывком на свой возбужденный член, звучно схлестнув наши бедра. Я вскрикнула, вцепляясь пальцами в покрывало и сразу же задохнулась от той силы, с которой он ворвался в меня. Кажется, я обернулась таким же зверем, потому что зарычала и выпустила когти… чтобы почувствовать в следующий миг его собственные на своих бедрах.
— Аня! — рыкнул он, но я не остановилась, подаваясь ему навстречу. Боль только подстегивала, толкая к пропасти, обещая нечто незабываемое… То, что мог дать только он. И только мне.
Он вдруг толкнул меня на живот, наваливаясь сверху… и ощутимо вцепился в шею зубами. Я взвизгнула, дергаясь, но он не ослабил ни укус, ни хватку. Кожа вдоль позвоночника вспыхнула, пуская непривычно сильную волну возбуждения по всему телу вперемешку с леденящим нутро страхом. Мне казалось, что Мир обернулся настоящим зверем, и тот брал меня с сумасшедшей жаждой. Ему невозможно было не отвечать…
Я уже почти не чувствовала, как он стянул меня на край кровати и с силой вошел снова, покрывая мелкими обжигающими укусами кожу от шеи до лопаток, и с каждым я вздрагивала от волны дикого животного удовольствия. Рычание и хриплое дыхание наполнило комнату вперемешку с моими криками и хлесткими ударами кожи о кожу. Теперь я четко слышала будоражащий запах нашего с ним возбуждения, и он стал для меня воздухом, без которого невообразимо было существовать. Его хотелось слизывать вместо воды с наших мокрых тел и пахнуть им как можно дольше…
— Боже мой! — вскрикнула я, вскидываясь, и тут же оказываясь в его руках… слава богу, руках!
Но радовалась я рано… На шее снова сомкнулись его заострившиеся зубы, теперь так близко к сонной артерии, а вниз двинулась рука, царапая, оставляя горящие тонкие дорожки… Я дернулась, но его зубы сжались сильнее, и зверь протестующе зарычал. Пальцы накрыли лоно, и прошлись когтями по набухшей плоти, еле касаясь, а сам зверь с силой двинулся снова, вцепившись второй рукой в бедро. Прежде чем окончательно потерять связь с реальностью, я не осталась в долгу и запустила когти в его запястье…
-42-
— Аня…
Веки задрожали, я рывком вздохнула и открыла глаза.
— Дурочка… — выдохнул Мир и втянул меня в глубокий жадный поцелуй. Ему, кажется, было плевать, что я задыхалась. Щеки намокли от слез, и зверь с губ перешел на лицо, подхватывая влагу. — Что ты делаешь…
— Я?! — ожила я, но тут же оказалась прижатой животом к кровати, а его губы припали к ягодицам. Шершавый язык мягко зализывал царапины, цепляя саднящую кожу. — Ммм…
