— Келль нашел.
Так я и думала.
— Я кружил кругами, но далеко… Ты вышла из такси за четыре квартала от места, где я тебя нашел, — он говорил спокойно, но мочалка в этот момент как-то особенно жестко прошлась по ягодицам. — И я был уверен, что пересела на обычную машину, потому что не чувствовал тебя там… А ты меня переиграла…
Я пожала плечами — не думала, что моя глупость сойдет за удачный стратегический ход.
— Спасибо, что спас, — я обернулась и подняла на него глаза. — Ты вытащил меня с того света… снова…
Он крутанул кран и притянул меня к себе под душ:
— Только прежде тебя туда затащил… снова… — он помолчал какое-то время, потом вдруг огорошил: — Я обрек тебя на смерть в Питере, Аня, когда отказался от тебя… Ты имела полное право стать причиной моей смерти здесь, на Совете…
— И откуда в тебе столько благородства? — я устало уперлась лбом в его грудь, стараясь сдержать шквал эмоций. — Действительно, что может быть лучше, чем овдоветь в первую неделю замужества?! Хоть завещал мне все, надеюсь?
Он рассмеялся.
— А то!
— Дурак.
— Пожалуй. Но в этом виновата ты.
Когда мы вышли из душа, за окном уже светало. Мир снова по-хозяйски устроил меня под одеялом в своих объятьях, но заснуть не удавалось обоим.
— Это ведь я виновата в смерти тех двоих…
Мне не давала покоя эта мысль.
— Нет, Аня, они знали, что бывает за то, что собирались сделать… Это такой же соблазн, как и любой другой. Тот тип, которого ты спасла, не потерял голову… Естественный отбор.
Я поежилась от его слов, чувствуя, как усталость берет свое. Лишь бы не забыть, где я. Это было уже похоже на голливудский фильм «Начало» — сон во сне. Сначала я ждала, что проснусь из кошмара, который явился вместе с Мирославом, но потом он увлек меня в волшебный сказочный сон, из которого я снова провалилась в кошмар с выбором и побегом. И снова засыпала в руках зверя.
Моего зверя.
-50-
Утром пошел снег. Снегопад — своеобразная граница между прошлым и настоящим — надежно укроет следы вчерашнего, и, может, даст надежду на завтра.
Мир крепко спал, тихо дыша, и я в первую секунду перепугалась: он же совсем загнал себя в эту неделю! Я, Банф, Совет Правящих, снова я… На мою вспышку беспокойства он нахмурился во сне и едва слышно застонал, но это все, на что его хватило. Даже у такого зверя, как он, имелся предел запаса прочности.
Я тихо выскользнула из его рук, наведалась в ванную, потом в мини-бар за пакетом апельсинового сока… Крупные хлопья тыкались в окна, было тихо и уютно, но одиноко. Меня тянуло обратно к Миру. Предвкушение и жажда рождались в груди, вибрировали, дергая кончики нервов все сильнее… Я тихо вошла в спальню, не спуская взгляда с мужчины. Сейчас, в тишине, когда ничто не отвлекало, я слышала ту какофонию эмоций, которая поднималась в душе, стоило сблизиться с ним…
Страх… Но теперь он был другим — я все еще его опасалась, но уже не представляла себя без него. За несколько дней зверь вырвал меня из оцепенения и заставил жить — ярко, эмоционально, на полную катушку, срываясь с этих самых катушек. Связь с ним прошила меня насквозь, пригвоздила, словно бабочку к бумаге, тянула в его когти, требовала, обещала… И мне впервые захотелось дать ему часть себя взамен также, как это делал он. Только как?
Я осторожно залезла на кровать и придвинулась к нему ближе. Мир спал на животе, его плечи еле заметно приподнимались на вдохе. Коснулась пальцами плеча, пробуя передать энергию напрямую — бесполезно. Сконцентрировалась — вот же она, бьется в венах, а к нему не течет! Досадливо засопела, хмурясь. Секс — тоже не вариант, это чисто мужской вариант отдачи… Пока я билась мысленно с этой задачей, моя рука продолжала легонько оглаживать его плечо, то спускаясь ниже, то снова поднимаясь к соблазнительным рельефам рук. Мысли перестали метаться, досада на свою беспомощность улеглась. Я просто следила взглядом за своей рукой и… чувствовала, как все сильнее нравится то, что я делаю. Как нравится мужчина, для которого я это делаю…
И вдруг я ясно почувствовала легкую пульсацию, прошедшую через пальцы. Одну, вторую… Но стоило сконцентрироваться — и все прекратилось.
— Черт, — выругалась тихо.
— Не останавливайся, — прошептал подопытный, слабо улыбаясь с закрытыми глазами.
И я капитулировала. Подсела вплотную, скрестив ноги, и пустилась в исследования уже двумя руками. Мышцы зверя казались налитыми напряжением, хотелось продавить посильней, разжать и расслабить… и через пальцы снова потекло тепло. А я прикрыла глаза, застывая от догадки:
— Твою ж мать…
— Все так плохо? — усмехнулся он.
— Да. То есть, нет… Или да…
— Что бы это значило? — наслаждался он ситуацией.
Это значило, что зверя надо просто любить… Желать ему добра, проще говоря, заботиться, переживать… И мои ладони тут же отозвались яркой пульсацией и жаром.
— Аня? — настороженно приподнялся Мир. — Что ты делаешь?
«Люблю тебя».
— Глажу… — прошептала я, — ты же просил не останавливаться.
— Странное чувство…
— Неприятно? — я запустила руки в его волосы, потянула, едва не застонав от удовольствия сама.
Подобные реакции были мне в новинку.
— Приятно, — его голос слегка дрогнул, — тепло… Что, все же, ты делаешь?
— Возмещаю тебе затраты… — потеряла я бдительность.
Не успела договорить, как оказалась на лопатках. Он вперил в меня недовольный взгляд:
— Я не просил.
— Как себя чувствуешь? — удовлетворенно усмехнулась я.
— Аня… — как он умудрился прорычать мое имя без буквы «р» — для меня осталось загадкой.
— Мирррр? — мне было проще, его имя само урчало на моих губах, но недолго, потому что его обладатель смял их своими, болезненно прикусив нижнюю, а потом многообещающе заметил:
— Инициатива наказуема, знаешь ли…
Было непонятно, шутит он или серьезно, но я на всякий случай испугалась, обмерев в его руках.
— Да-да, знакомый прием… — не проникся он, соблазнительно скалясь. — Помнится, была у меня однажды рысь на завтрак, корчила из себя трупик…
— Изверг, — выдохнула я возмущенно и попыталась выбраться. — Давай так, у тебя сегодня — постельный режим. Я тебя подзарядила — жить будешь.
Когда уже показалось, что я преуспела, и стоит перевернуться на живот, чтобы вырваться наверняка, меня придавили окончательно.
— Я даже не буду спорить.
Горячий выдох коснулся кожи на пояснице, а ягодицы обожгло тремя быстрыми укусами.
