— Просто хочу знать, потому что боюсь не вытащить тебя оттуда снова, — обернулся он. — Я — не Валера.
Я не сдержала улыбки.
— Вытащил меня оттуда как раз ты, и я бы пришла в себя сама, просто позже.
Он улыбнулся уголками губ, качая головой.
— Мир… — я прижалась к нему сильнее и поцеловала между лопаток, — я ужасно хочу есть…
-63-
Он подошел ко мне и ткнулся в коленку мокрым носом, лизнул, и вдруг ощутимо прихватил кожу.
— Мир! — взвизгнула я, отскакивая от барса. — Больно!
Он сел на задние лапы и уставился на меня пронзительным взглядом.
— Что ты хочешь?
Потихоньку вокруг прояснялось, засветило призрачное солнце, под ногами заискрил снег, а впереди в нескольких шагах начинался лес. Опустив взгляд вниз, я обнаружила, что совершенно нагая, но холодно не было. И почему я не рысь?
— Не знаешь, куда рысь делась? — спросила у барса, но тот лишь высокомерно вскинул голову и оскалился, широко зевнув.
Потом встал и развернулся в сторону леса, выжидательно глядя на меня.
— Что, с тобой идти? — стоять голыми стопами на снегу было странно.
Барс фыркнул, а я задумалась: Феодосия говорила, что за животным следовать нельзя… Что она имела ввиду? Ведь против того, что Мир соединиться со зверем полностью она вроде бы не возражала…
Барс нетерпеливо рыкнул.
— А то что? — прищурилась я.
Границы нашего партнерства в миг сузились. Взгляд хищника перед прыжком — то еще зрелище! Он повалил меня в снег на живот и принялся обкусывать загривок. Очень знакомо, только ни капли не возбуждающе! Я рычала и отбивалась, костеря его на ведовском наречии, но извергу было ни по чем.
— Да что ж ты за тварь такая? — перевернулась на спину и зашипела. Ну где черти мою рысь носят?! — Только силой, да? — зашвырнула зверю снега в морду. — По-хорошему просить не умеем?! Вот, значит, откуда у Мира такие замашки неуравновешенного высокомерного психа?
Барс замер, хмуро глядя на меня с минуту. Потом вдруг наклонился осторожно к щеке и нехотя лизнул.
— Не верится что-то, — мстительно протянула я, но видя, как по-человечески наливается сталью его взгляд, капитулировала: жесткие переговоры — все же не мой конек. — Ладно, пошли.
Интересно, Мир в курсе, что задумала его поддушина?
Я ступала за барсом по лесу, наслаждаясь легкой прохладой. Сознанию было непривычно. Оно все ждало, когда я замерзну, и било тревогу первое время, но необычность ощущений вытеснило все. Барс следил за тем, чтобы я не отставала, ожидая каждый раз в нескольких шагах с укоризненным взглядом.
— Надо было выбирать горную лань, — ворчала я. — Глаза видели, что брали?
Фыркнул, сморщив нос.
— Подумаешь! — скривилась я. — Ты тоже не подарок!
Но тут мой рот открылся сам собой от удивления — снег стремительно таял, выпуская ползущую отовсюду с несусветной скоростью зелень! Барс замер, принюхиваясь, и двинулся дальше. Под моими ногами заворочалась трава, щекоча, все зеленело с небывалой скоростью, и вот уже мы шли по вечернему летнему лесу, в оголенную грудь бился теплый ветерок, трепал волосы…
Зверь остановился и залег за одним из деревьев. Подкравшись, я услышала женский всхлип и мужской сдавленный голос. Барс нетерпеливо махнул хвостом и опустил низко голову, внимательно всматриваясь через кусты. Пришлось усесться у него под боком и затихнуть, последовав его примеру.
В пяти шагах под долговязой осиной сидели мужчина и женщина, в которой я узнала Феодосию. Она полулежала на его груди, неестественно глубоко дыша и смотрела куда-то в нашу с барсом сторону, но явно не видела…
… только… она же мертва?
— Куда ты меня притащил? — зло шикнула на барса, но тот только прянул ушами раздраженно и вдвое быстрее забил хвостом из стороны в сторону.
— Феня, солнышко… девочка моя… — еле слышно говорил мужчина, и я прислушалась, вглядываясь в черты лица. Сразу становилось понятным, в кого пошел Кир — такой же темноволосый, с тяжелым пугающим взглядом. Но только не теперь. В глазах мужчины стояли слезы.
— Володь, так лучше, ты же знаешь… — тихо возразила она. — Ты знаешь…
Только кажется, он был несогласен.
— Зачем ты меня вынудила, — зарычал глухо. — Зачем…
— Ты знаешь… — эхом вторила она. Ее бескровные губы уже еле шевелились, а по его заросшей щеке скатилась слеза. Он зажмурился с силой, сдерживаясь, но не смог. — Все правильно, так должно быть…
От волнения я вцепилась в холку зверя, но тот не заметил, не спуская глаз с пары.
— Только… Я Миру не оставлю такого выбора… — чуть громче сказала она, и это едва не стоило ей всех сил.
— Ты горишь… — словно не слышал он ее, целуя лоб.
— Я… проклинаю его… — слабо улыбнулась она и прикрыла глаза. — Чтобы ему никогда не пришлось… выбирать.
Я забыла, как дышать, и сердце зашлось в груди, словно бешеное.
* * *
Подскочила на кровати, но меня тут же сцапали и прижали спиной к горячему телу:
— Тш… — Мир дышал рвано мне в затылок, прижимая к себе, наши сердца стучали, как загнанные, почти в унисон.
— Ты… видел? — дрожа, прошептала я.
— Да.
— Как… как твой зверь это делает?
— Не знаю…
Я обернулась к нему:
— Мне надо позвонить Зулу.
Пока Мир готовил завтрак, я крутила телефон в руках, обдумывая увиденное. Но, так и не придумав достойной версии, набрала Магистра. Он, на удивление, долго не поднимал трубку.
— Воржева… — простонал наконец. — Выходной же!
— Карельская.
— О, как? — усмехнулся он.
— На той работе, куда вы меня спровадили, похоже не знают о выходных… — я сделала паузу, собираясь с мыслями так, будто нужно было задать один единственный вопрос оракулу. — Зул Вальдемарович, Феодосия сказала, что я — «нить». Что это значит?
— А на что это похоже?
— Похоже на то, что меня кто-то тянет. Вернее, таскает за собой в прошлое и пересматривает его.
— Интересно…
— И Мир видит все через своего зверя.
— Ты пойми — зверь и Мир — одно и то же. Что-то типа подсознания…
— Ну, тогда оно не радо выбору Мирослава.
— Обижал?
— Кусался! — наябедничала я.
— Поддаешься много, — добродушно заметил Зул. — Мужчина это ценит, зверь использует.
— Гад.
Магистр, судя по звуку, поднялся с кровати и куда-то зашагал, потом скрипнул стул.
