— Что говорила Феня? — спросил устало.
Теплота и горечь, с которой он произнес имя матери Мирослава на миг смешали в голове все слова.
— Что Миру… — я оглянулась на кухню, тяжело сглатывая ком в горле, — … нельзя знать, что он вернул его отца матери. Что его отец проклял…
— Он… он вернул отца… ей? — выдохнул обескураженно Зул.
— Что это может значить?
Зул замолчал надолго. В гостиную уже вошел Мир с подносом, а Магистр все еще не подавал признаков присутствия.
— Аня, наберу позже, — выпалил вдруг и бросил трубку.
— Блин! — нахмурилась я, услышав гудки.
— Не берет? — рассеянно спросил Мир, протягивая мне чашку.
— Спасибо. Трубку бросил.
Но он, кажется, даже не услышал ответа. То, что происходило с ним, мне не нравилось.
— Мир, что происходит? — попыталась поймать его взгляд, но он откинулся спиной на диван, прикрыв глаза.
— Мне придется убирать Кирилла сегодня, — протер руками лицо.
— Я не об этом…
Он поднял на меня глаза и привычно выбил весь воздух из легких одним взглядом:
— Для меня это ничего не меняет. Он убил ее.
— Возможно, долг требовал…
— Аня, какой долг может оправдать УБИЙСТВО?! — воскликнул он, вскакивая с дивана, и заметался туда — сюда перед камином. — Нет такому оправдания!
— Она сама просила…
— Она отдала себя в жертву! Ему! Этой долбанной стае! — орал он. — Да, стая не потерпела бы другую женщину, он бы потерял статус, разрушил семью… Только надо было думать раньше!
— Может, твой зверь ищет возможность освободиться от ненависти, Мир? Это может не давать вам соединиться?
— Чушь, — рявкнул он и замер, тяжело дыша.
— Это ты гонишь зверя в прошлое через меня, — заметила спокойно. — Не можешь простить, хочешь знать…
— Да, я хочу знать! — вскричал он снова.
— Не надо, Мир! Мать сказала, что нельзя!
— Я слышал! — укоризненно заметил он, пожирая меня диким взглядом. — Врешь мне, девочка моя…
— Боюсь за тебя, — спокойно поправила его, поражаясь своему хладнокровию. На меня надвигался взбешенный оборотень-псих, а у меня даже волосы нигде дыбом не встали. Еще пара недель в заповеднике, и моя психика больше ни от чего не дрогнет.
— Не ври мне, — прорычал он, приближаясь почти вплотную, но не делая попыток дотронуться, и я едва не улыбнулась: хочет, чтобы сама к нему прикоснулась.
— Не ори на меня, — прошептала ему в губы, вздернув подбородок, и потерлась носом по-звериному о его щеку. — Помнишь договор?
Он напряженно засопел, не спуская с меня взгляда, но все же кивнул. А я обхватила его за талию и прижалась к груди щекой, вдыхая любимый запах:
— Я боюсь тебя потерять… Не злись.
Он прижал меня к себе и зарылся носом в макушку:
— Никуда я не денусь от тебя, — проворчал глухо. — Я знаю, где это место. Поедешь со мной?
-64-
Мы полчаса ехали по укатанной дороге в сторону леса, потом еще около часа через лес, и, наконец, Мир остановил машину на обочине. Вокруг царила звенящая тишина, нарушаемая только стуком сердца да редким треском сучков под тяжестью снега.
— Далеко? — поинтересовалась, оглядываясь.
— Нет, — сухо ответил Мир и шагнул с обочиныг.
Чем дальше мы шли вглубь редколесья, тем выше становились сугробы. Мир пробивал для меня путь, утопая в снегу чуть ли не по пояс, а я пыхтела следом. Да уж, во сне я была бодрой рысью, тут — неповоротливой черепахой… Когда мы вышли на полянку, я совсем запыхалась. Но неожиданно снега стало совсем немного, а под одной из елей его не оказалось вовсе. И, как яркое пятно в тени дерева, взгляд привлекало белое надгробие. Мир уже опустился перед ним на колени, осторожно протер рукой…
Осмотревшись, я угадала и дерево, за которым мы с барсом таились… Отец Мира похоронил ее тут же, вдалеке от всех. Я опустила взгляд на кольцо — все, что осталось от Феодосии, теперь было у меня. Опустившись рядом с Миром, присмотрелась к камню. Одно слово было выбито на его поверхности — «Любимой». Выбито аккуратно, явно на заказ. И белоснежный мрамор красиво искрился слюдяными прожилками.
Мир молча сидел у могилы, уставившись в землю, и я уже собиралась оставить его одного, когда он перехватил меня за руку:
— Не уходи… откуда у тебя эта привычка — убегать?
— Не знаю… — пожала плечами.
— Аня, за тех, кто дорог, надо бороться, — он все также смотрел перед собой. — Вырывать когтями, зубами, биться до последнего…
Я тяжело вздохнула.
— …Видишь, что получается, когда сдаешься? — продолжил он и перевел на меня взгляд. И неожиданно добавил: — Обещай мне, что не сдашься…
Я нахмурилась растерянно, но он уже поднялся, потянув меня следом:
— …Поехали.
На обратном пути я позволила себе все же поинтересоваться его планами на сегодня.
— А… если Кир будет против?
Что я несу?! Конечно, Кир будет против! И меня пугала неизвестность.
— Какая разница?
Мир, казалось, снова ушел в себя, или был недоволен моими переживаниями.
— Послушай, — я облизала пересохшие губы. — Я не сомневаюсь в тебе. Просто боюсь его.
Он перевел на меня удивленный взгляд:
— Ты его боишься?
— Не так, как тебя, конечно… — усмехнулась, но он не оценил шутки.
— Ань, постарайся не думать о моем мире. Сиди спокойно дома, гуляй, общайся с другом, пока он не отрастил хвост. — Он глянул на меня пристально, но потом вернулся к дороге. — Нельзя так переживать. Ты дергаешься по любому поводу. И дергаешь меня.
А вот это прозвучало упреком — то есть, еще и его нервирую, когда ему нужно быть собранным и спокойным. Только как быть спокойным в вольере со зверьми?!
— Хорошо, — кивнула нехотя.
Дома он снова проводил меня до крыльца, где уже ждал Влад. Давно его не было… Мир перебросился с охранником парой фраз и притянул меня к себе, когда я уже собиралась войти в дом:
— Займись вещами, хочешь — погуляй в округе, — заглянул мне в глаза, — поспи, погрейся в ванной… Расслабься.
— Позвони Лерке, пожалуйста, — попросила я. — Поможет мне…
— Хорошо, — улыбнулся Мир. Довела — теперь он радовался тому, что я хочу увидеть друга. — Буду поздно. Если что — Влад рядом, и он со мной свяжется. Завтра привезут тебе новый мобильник.
— Спасибо…
Лерка примчался уже через двадцать минут. Я сделала чай, разогрела обед, и мы принялись разворачивать коробки. Старалась не думать о Мирославе, но получалось плохо. Как можно было не думать о центре теперешней твоей вселенной, если он ушел, по большому счету, на войну?! Бред… Но я все равно старалась.
