— Где ты хочешь сесть? — спросил Кларк тихим, безучастным
голос, голосом человека, который по-прежнему верит, что происходящее с ним —
сон.
Мэри заметила официантку с лихорадкой над верхней губой. Она
сидела у самого прохода четырьмя рядами дальше, в светло-серой блузе и юбке из
хлопчатобумажной ткани. Со свитером, наброшенном на плечи.
— Там, — указала Мэри. — Рядом с ней.
Кларк молча повел ее к официантке.
Она оглянулась, и Мэри заметила, что из ее глаз, во всяком
случае, на этот вечер, исчезла тоска. Уже хотела за нее порадоваться, но
мгновением позже поняла, что причина тому — наркотики. Официантка или
обкурилась, или укололась. Мэри опустила глаза, чтобы не встречаться с этим
мутным взглядом, и увидела свежую повязку на левой руке официантки. С ужасом
поняла, что девушка лишилась одного, а то и двух пальцев.
— Привет, — поздоровалась официантка. — Я — Сисси Томас.
— Привет, Сисси. Я — Мэри Уиллингхэм. Это мой муж, Кларк.
— Рада с вами познакомиться.
— Ваша рука… — Мэри замолкла, не зная, как продолжить.
— Это сделал Френки, — говорила Сисси с глубоким
безразличием человека, скачущего на розовой лошади по улице Грез. — Френки Лаймон.
Все говорят, что при жизни он был милейшим человеком, и только здесь круто
переменился. Он стал одним из первых… можно сказать, первопроходцем. Я об этом
ничего не знаю. Насчет того, что он был милейшим человеком. Я только знаю, что
злее его тут никого нет. Мне все равно. Мне только хотелось, чтобы вам удалось
выбраться отсюда, и я все равно попыталась бы вам помочь. А потом, Кристал
позаботится обо мне.
Сиссис кивнула в сторону медсестры, которая уже не смотрела
на звезды, а повернулась к ним.
— Заботится Кристал умеет. Может сделать вам укольчик. В
этом городе совсем не обязательно терять пальцы, чтобы получить дозу.
— Моя жена и я не употребляем наркотики, — ответил Кларк.
Прозвучали его слова очень уж напыщенно.
Сисси несколько мгновений молча смотрела на него.
— Так будете употреблять.
— Когда начнется шоу? — спросила Мэри.
— Скоро.
— И сколько они будут играть?
Сисси не отвечала почти с минуту, и Мэри уже хотела
повторить вопрос, когда девушка заговорила.
— Я хочу сказать, шоу закончится к полуночи, они всегда так
заканчиваются, в городе такой порядок, но… играют они очень долго. Потому что
здесь другое время. Возможно… я не знаю… Думаю, если эти парни действительно
расходятся, шоу длится год, а то и больше.
Большие мурашки поползли по рукам Мэри. Она попыталась
представить себя на рок-концерте, длиною в год, и не смогла. Это сон, и я
обязательно должна проснуться, но этот довод, который казался достаточно веским
в тот момент, когда они слушали Элвиса Пресли, ясным днем стоявшего у
„Волшебного автобуса, уже не был столь убедительным.
— По этой дороге ехать бесполезно, — говорил им Пресли. —
Она упирается в болото. Дорог в здешних местах нет. Одни трясины, — он
помолчал, его темные очки сверкнули в лучах заходящего солнца. — И кое-что еще.
— Медведи, — пояснил из-за их спин полицейский, по разумению
Мэри, Отис Реддинг.
— Да, медведи, — согласился Элвис, и его губы изогнулись в
улыбке, столь знакомой Мэри по телепередачам и фильмам. — И все прочее.
— Если мы останемся на шоу…
Элвис энергично кивнул.
— Шоу! Да, конечно, вы должны остаться на шоу! Нас играют
настоящий рок. Вы сможете в этом убедиться.
— Это факт, — добавил полицейский.
— Если мы останемся на шоу… мы сможем уехать, когда оно
закончится?
Элвис и коп переглянулись.
— Видите ли, мэм, — после долгой паузы ответил на ее вопрос
король рок-н-ролла, — вокруг одни леса, так что со зрителями у нас проблемы…
хотя обычно те, кто слышат нас хоть один раз, решают немного задержаться… мы
надеемся, что и вы последуете их примеру. Посмотрите несколько концертов,
воспользуетесь нашим гостеприимством, — он сдвинул очки на лоб, открыв пустые
глазницы. И тут же глазницы превратились в темно-синие глаза Элвиса, взгляд
которых перебегал с Мэри на Кларка.
Я даже думаю, что вам захочется здесь поселиться.
В небе прибавилось звезд. Сумерки перешли в ночь. На сцене
начали зажигаться оранжевые фонари, нежные, как цветы, подсвечивающие
возвышения с микрофонами.
— Он дал нам работу, — пробубнил Кларк. — Он дал нам работу.
Мэр. Тот самый. Который выглядит, как Элвис Пресли.
— Он — Элвис, — ответила Сисси Томас, но Кларк уже смотрел
на сцену. Он еще не мог даже думать об этом, не то, чтобы слышать.
— Мэри с завтрашнего дня будет работать в "Салоне
красоты". У нее сертификат учителя, университетский диплом, а она Бог
знает сколько времени будет теперь мыть головы местным красоткам. Потом он
посмотрел на меня и сказал: "А как насчет вас, сэр? Чем занимаетесь
вы?" — Кларк пытался имитировать мемфисский выговор Пресли, и сквозь наркотический
туман в глазах официантки мелькнуло что-то настоящее. Мэри подумала, что это
страх.
— Нельзя тут никого передразнивать, — прошептала она. —
Здесь этого не любят. Можно нарваться на неприятности… а вам это ни к чему, —
она приподняла перевязанную руку.
Кларк посмотрел на нее, губы его задрожали, и заговорил он
уже обычным голосом. После того, как рука Сисси легла на ее колени.
— Я сказал ему, что я — программист, и он ответил, что
компьютеров у них в городе нет… хотя и признал, что им не помешал бы выход в
Интернет. Тут второй парень рассмеялся и сказал, что в супермаркете нужен
грузчик, и…
Яркий белый прожектор осветил авансцену и толстячка в
пиджачке спортивного покроя немыслимой расцветки. Толстячок вскинул руки,
словно пытаясь приглушить гром аплодисментов.
— Кто это? — спросила Мэри у Сисси.
— Какой-то диск-жокей, который в свое время провел множество
таких шоу. Алан Твид или Алан Брид, что-то в этом роде. Мы его видим только на
сцене. Думаю, он пьет. А то, что спит целыми днями — это точно.
Как только имя и фамилия диск-жокея слетели с губ девушки,
кокон, в котором все это время находилась Мэри, разлетелся на мелкие кусочки.
Наконец-то, она осознала, что про сон пора забыть. Она и Кларк каким-то образом
забрели в Рок-н-рольные Небеса, но вместо рая попали в ад, Рок-н-рольный Ад.
Случилось это не потому, что они были плохими людьми, не потому, что их
наказывали древние боги. Случилось, потому что они заблудились в лесу, ничего
больше, а заблудиться в лесу может каждый.
