— Надеюсь, — хрипло прошептала она, — надеюсь, что
когда-нибудь у тебя появится дочь, которая станет обращаться с тобой так, как
ты со мной.
Винд вытащила вырванное из газеты объявление о шоу
"Академии Мрака", которое она прикрепила к дверце холодильника с
помощью магнитика-банана, и прижала к груди. Она никак не могла взять в толк,
каким образом минуты оставались все теми же минутами, в сутках по-прежнему было
по двадцать четыре часа, а вот неделя, которую она прожила в ожидании грядущего
шоу "Академии Мрака", оказалась самой длинной неделей за все ее
восемнадцать лет жизни.
Винд была среднего роста, почти с такими же кошачьими
глазами, как у матери. Впрочем, в отличие от матери, которая существенно не
меняла прическу примерно лет двадцать, хайр Винд, цвета рыжего пламени —
единственное материальное наследство, которое оставил ей отец перед тем, как
послать их обеих подальше — был коротко стрижен и завит. И еще ей повезло иметь
кожу чистую, без конопушек, и пухлые сочные губы.
Она принялась вертеться на одном месте, не в силах поверить,
что наконец-то наступил день шоу. Наконец, наконец, на-ко-нец…
Пируэты резко оборвались, как только в дверях кухни
появилась мать. Винд сглотнула.
— О Боже, ма… нет, ты шутишь!
Конни оглядела себя, потом перевела взгляд на дочь.
— То есть?
— Ты… ты что, тоже собралась? Я думала, ты в саду… ветки
стрижешь, забор ровняешь…
— Я все сделала и переоделась. Ну?
— Ха! Переоделась! В это… — Она беспомощно ткнула перед
собой рукой, не в силах найти слов. — В это… это…
— То есть? — повторила Конни, не без гордости проведя руками
по бедрам. — Мой концертный наряд. До сих пор отлично сидит. Какой смысл
заниматься своим телом, если время от времени его не показывать?
— Но, Господи, мам! — взмолилась Винд. — Ты как из Волос
вышла! — Дочь явно имела в виду безнадежно устаревший фильм, на который
случайно наткнулась по кабельному на прошлой неделе. — Эти клеша! Эти феньки!
Это же не карнавал! Господи, я видела твои фотографии семидесятых, это уже
тогда вышло из моды! — Винд притопнула ножкой. — Тебе обязательно идти?
— Нет, — слегка теряя терпение, бросила Конни. — Но я хочу
пойти. Во-первых, ты так часто гоняла этот компакт-диск, что мне стало
интересно самой посмотреть на них. Мне нравятся их ритмы. — Не обращая внимание
на болезненную гримасу дочери, она продолжала: — А во-вторых, моя дорогая, не
забывай, что деньги на билеты дала тебе я. И могу этим воспользоваться. Кроме
того, если бы ты хотя бы шла с компанией…
— У меня нет никакой компании, — заявила Винд, плюхаясь в
кресло.
Опять начинается, подумала Конни, старая волынка на тему
"моя мать — главнейшее горе моей жизни". Конни как-то не была на это
настроена.
Она сняла свой хиппарский бисер и положила на столик рядом с
камином.
— Ладно, фенечки снимаю. Согласна? Но это последнее
предложение.
Винд нетерпеливо шумно выдохнула.
— Ты ведь прекрасно знаешь, что делаешь. Пытаешься ухватить
заново собственную юность. А в ловушке оказываюсь я.
Точный, хотя и дерзкий диагноз Винд не поколебал Конни.
— Концерт через час, ваше высочество, — кротко заметила
мать. — Что ты решаешь?
— Отлично. Как угодно, — вздохнула Винд. — Можешь идти как
хочешь. Хоть совсем голой, если тебе так нравится.
— М-м-м, — протянула Конни. — Этак бы я точно вернулась…
Народ почти все шоу проплясал. "Академия Мрака"
впервые давала сольник на Спортивной Арене. Два предыдущих лета они ездили в
турне в качестве "разогрева", но их второй альбом — "Докажи
Это!" породил два больших видео, и теперь они гоняли по свету как большие.
Винд оттягивалась вовсю. Ноги Конни уже начали болеть, но
она не сдавалась и отдавалась ритму, грохотавшему над стадионом до боли в
барабанных перепонках.
— Знаешь, самое лучшее у этих парней, — прокричала Конни
между песнями, — это ритм-секция. Очень круто! А вот певец мне не по кайфу.
— Правда? — изумленно воззрилась Винд. — Из всей пятерки
Вайли — самый популярный! Но мне нравится бас-гитара, Вэл — это класс! Он…
Боже, когда я о нем думаю, я просто…
Тут она вдруг сообразила, что говорит — о Господи! — с
матерью, и предпочла прикусить язык.
Но Конни не собиралась отступать. Впервые за многие годы она
почувствовала связь — не только с собственной дочерью, но и с той девчонкой,
которой была когда-то сама. В давние времена — до этого вшивого замужества,
десятков дерьмовых работ и постепенного осознания того, что, глядя в зеркало,
все чаще и чаще видит в нем собственную мать.
— Яблочко от яблони, — проговорила Конни.
— Ты о чем? — обернулась Винд.
— На меня тоже очень действовали басисты, дорогая. — Конни
беззаботно пожала плечами. — Конечно, в мое время все это делалось гораздо
проще…
Если бы у Конни выросли рога, и то она не смогла бы вызвать
более изумленного взгляда своей дочери. Разумеется, накатила подзабытая волна
уверенности в своих силах. Теперь на лице Винд уже играла настоящая
заговорщицкая ухмылка.
— Что делалось проще? — переспросила дочь. Видит Бог, она до
тошноты наслушалась рассказов матери о прошлом и даже придумала ряд уловок,
чтобы ее выключать, ибо кого на самом деле интересует, что и как делалось в
прошлом? Впрочем, кажется, в данный момент Винд это может оказаться полезным.
— Ну, во-первых, тогда никого не волновала проблема СПИДа.
Случайный секс не был опасен, я не хочу на этом акцентировать внимание, только
пусть тебе никто не говорит, что в этом не было своей прелести, потому что я
лично чертовски неплохо проводила время с гастролирующими музыкантами, которых
заносило в наш город. Ну и, конечно, были свои приколы, чтобы попасть за сцену.
— Приколы?
— Ты намерена повторять каждое мое слово? — с изумлением
поглядела на дочь Конни.
— Ну… — Винд прокашлялась. — Если бы мне захотелось попасть
за сцену… гипотетически, разумеется…
— Гипотетически… помогает, когда ты эффектна до потери
сознания, достигла восемнадцати и имеешь фигуру, от которой помереть можно. —
Конни криво усмехнулась. — Природа дала тебе это преимущество. Я бы на твоем
месте направилась вон в ту голубую дверь. Видишь, — кивнула она, — слева от
пивной стойки? С табличкой "Посторонним вход воспрещен". Они
полагают, что штуковины подобного рода действенны процентов на девяносто. Как
только входишь в эту дверь, справа за углом — несколько комнат, там у них
раздевалки.
