Но снова полыхнула молния, и снова начало жечь кожу; там,
где кровь разукрасила ее тело, и затем выгорели все сожаления.
Она схватила кубок и с жадностью выпила его содержимое.
Никто не спорил: новая группа была выдающейся.
"Фанкаменталс"
[20]
явно собирались затмить всех.
Публика уже завелась, ожидая их появления. И теперь Сара и
Николь, лучшая утренняя команда ди-джеев в этой области, готовилась их
представить.
Сара важно прошлась по сцене в своей кожаной байкерской
куртке и обтягивающих "левисах", заправленных в высокие, до колен,
ковбойские сапоги.
— Ну что, горлопаны? Готовы к настоящему року?
— Да, конечно, дружище. — заорала толпа, повторяя фирменную
фразочку Сары и Николь.
Николь, вторая половина самопровозглашенной лучшей утренней
монархии, выплыла на сцену в черной кожаной мини-юбке. Она вырядилась в черные
леггинсы, туфли на шпильках и по меньшей мере в двадцать серебряных браслетов.
— Ну что ж, тогда приветствуйте новейшую, мерзейшую группу,
о которой все говорят в этой стране! Они были у нас на утреннем часовом шоу, и
вы все слышали их сингл — "Возьми Себе или Разбей". Мы горды тем, что
можем представить вам — первое крупное появление у нас —
"Фанкаменталс"!
"Фанкаменталс" вывалились на сцену и, пока
исполняли свою вещь, толпа делала все, что и полагается делать толпе, — орала,
вскакивала, хлопала, визжала, свистела, плясала и снова одобрительно свистела.
Забавны все-таки тенденции в моде. С недавних пор на пик
вернулись дешевые версии шестидесятых. Все "Фанкаменталс" были
причесаны так, словно он или она только что вышли с коктейль-приема у Кеннеди в
1962 году. Исключением были лишь чрезмерный сценический макияж и отсутствие
рубашки под курткой у загадочной девицы — их ведущей солистки.
А под небольшой ее шляпкой можно было увидеть странную
деталь: в шикарных каштановых кудрях, завивающихся вокруг подбородка, терялась
стекающая по щеке одинокая кроваво-красная слеза — последняя память от
погибшего рокера, не стирающаяся, несмотря на все годы.
А сегодня ночью выйдет луна, чтобы спеть припев. Наверное,
это будет новая песня, но луна знает слова наизусть.
Гэри Бранднер
Мистер Пэнтс
За сценой, как обычно после шоу, царил хаос. Кондиционеры
выключили, так что в воздухе висели пыль, табачный дым (на таблички "Не
курить" никто внимания не обращал) и запах пота. Крепкие парни в джинсах и
футболках с надписью "Рак мозга", смеясь и ругаясь, разбирали и
упаковывали звукоусилители, динамики, осветительное оборудование, дымовые
машины и прочие аксессуары концерта "хэви-метал". Широкоплечие
секьюрити сдерживали вопящих фанаток, пытающихся прорваться к своим кумирам.
Фарли Змерис вытер ладони о красный пиджак и вожделенно
посмотрел на них. Взгляд пробежался по молодым грудям, жаждущим, чтобы их
пощупали, пухлым губкам, готовым обхватить член. Да только груди эти
предназначались не для рук Фарли, губки — не для его члена. С первого взгляда
поняв, что он — не музыкант, фанатки забывали он его существовании.
Фарли показал пропуск сотрудника, и дюжие охранники
пропустили его к гримерной, которую занимал Джоджо Кингман, вокалист "Рака
мозга". Фарли остановился у двери, чтобы вынуть из ушей затычки. По правде
говоря, хотя сам Фарли никогда бы этого не сказал, он терпеть не мог
"хэви-метал". Он ненавидел взрывные ударные и визжащие гитары. А
более всего он ненавидел дикие вопли, которые выдавались за пение. Если б у
него был выбор, он бы лучше слушал хор глухих трубачей. В уединении своей
спальни он наслаждался музыкой Гарри Конника-младшего. Но никогда, никогда и
никому в этом бы не признался. Ему не только сказали бы, что он безнадежно
отстал от моды, его выгнали бы с работы. А лишившись работы, он не смог бы и
близко подойти к Валери Монс.
Фарли глубоко вдохнул и постучал.
— Отвали, — прохрипели из-за двери.
Ноги Фарли уже согласились подчиниться, но мозг приказал
стоять на месте. Он дал себе слово, что сегодня добьется своего. Постучал
вновь.
— Отвали.
— Я займу у вас только минуту, — проверещал Фарли. —
Пожалуйста.
— Святое дерьмо… ладно, заходи, только быстро.
Фарли открыл дверь, вошел. Увидел костюмы, тюбики и баночки
с гримом, обертки от гамбургеров и чипсов, окурки. На туалетном столике стояла
початая бутылка виски "Уайлд терк". Джоджо Кингман, ссутулившись,
сидел перед зеркалом. Бледная обвисшая кожа блестела от пота. Остатки грима
пятнали лицо, от левого глаза вниз тянулась черная полоска туши. Яркий свет
безжалостно открывал множество морщинок, мешки под глазами. Волосы Кингман
красил в иссиня-черный свет. Как и брови.
Фарли и раньше видел рок-звезд вблизи, и всегда его
возмущала несправедливость, царящая в этом мире. Этот тридцатилетний развалина,
который выглядел на двадцать лет старше, который вопил на сцене как резаный,
выкрикивая что-то бессвязное, мог поиметь любую женщину в удобное ему время. А
вот девятнадцатилетний Фарли Змерис, симпатичный, пышущий здоровьем, с неплохим
голосом, не мог подступиться к единственной в мире девушке, которую он так
хотел.
— Ты кто?
Фарли назвался.
— Я тут работаю. Билетер.
— Хорошо. У двери куча фоток. Возьми, сколько хочешь, и
уходи.
— Фотографии мне не нужны. Я хочу у вас кое-что спросить.
Рок-звезда кашлянул в полотенце.
— Спрашивай и отваливай.
— Дело в том, я… Все девушки — ваши. Снаружи беснуется толпа
тех, кому просто не терпится отдаться.
— И что?
— Как вам это удается? В чем секрет?
— Черт, я же звезда. Женщины обожают трахаться со звездами.
Вот и весь секрет. До свидания.
— Но разве нет чего-то еще? Я видел много концертов. Далеко
не все так притягивают девушек. Вы притягиваете. Еще несколько человек. Вы хоть
намекните мне, как вам это удается? Что в вас особенного? Почему женщины липнут
к вам?
Джоджо Кингман впервые отвернулся от зеркала и посмотрел на
Фарли.
