— Прошу вас, сэр, я просто безобидный уличный певец, — успел
выговорить Радольфо, прежде чем Ричи внешней стороной ладони — там, где
перчатка была усеяна металлическими пирамидками — с размаху врезал ему по лицу.
Из рассеченных губ брызнула кровь. Ричи быстро обернулся, изучая улицу. Никого.
Далеко по Хамфри прошел автобус.
Черт побери, будет чем расплатиться.
Придерживая певца одной рукой за грудки, он врезал кулаком
ему в живот. Ричи мог поклясться, что кулак достал до позвоночника. Видимо,
этот помоечник плохо питается. Застонав, Радольфо повалился на крыльцо. Они
находились в глубокой нише перед входом в слесарную лавку; с двух сторон —
стены, с третьей — мутное стекло витрины, за которым угадывались краны, трубы и
прочее оборудование.
— Грязный мерзкий черномазый, — приговаривал Ричи, охаживая
парня по ребрам тяжелыми ботинками со стальными оковками. Хруст. Явно сломал.
Из разбитого рта не переставая лилась кровь.
Вспотев и задохнувшись, Ричи остановился. Певец, весь в
крови, лежал в углу, тихо постанывая. Ричи быстро схватил гитарный чехол и
собрал монеты. Потом изучил гитару. Кусок дерьма, не стоит возиться. Еще раз
бросив взгляд на улицу, он размахнулся и раскроил гитару о голову певца.
Уже собравшись уходить, он вспомнил про золотую цепь. Схватив
ее, он заметил под грубым вырезом хлопковой рубахи еще нечто типа амулета. Ричи
потянул к себе. Штуковина была размером примерно с серебряный доллар,
безобразный кусок оловянного сплава с красным камнем посередине. Он был уже
готов стащить все это через голову певца, как вдруг рука Радольфо с
удивительной силой стиснула его кисть. Он наткнулся на нечеловеческой
интенсивности взгляд карих глаз, и парень выплюнул в лицо своему мучителю
какую-то нечленораздельную фразу.
— Ах так? Ты так? — Ричи в ярости врезал кистью руки по
лицу, затем второй, сжатой в кулак, ударил в нос. — Убирайся, откуда пришел,
безродный ублюдок!
Но Радольфо не собирался никуда уходить. Радольфо умирал.
Ричи был достаточно сообразителен, чтобы не впутываться в скользкие делишки. Он
как можно быстрее покинул подворотню, а потом, поскольку вечер оказался вполне
приятен для прогулок, а он сам был полон энергии, решил пройтись до зала
пешком. Всего-то три мили. Оглядев себя в витрине, Ричи решил, что следов крови
практически не заметно. Вполне обычный вид.
Клуб находился на Ранье-авеню. Через дорогу от него
располагался винный магазин, а за автостоянкой со стеклянными перегородками —
оптовый склад ковров. Много лет назад клуб был супермаркетом, восемь лет
оставался в бездействии, пока наконец Братство не приобрело его для себя как
место собраний. Большие стеклянные витрины фасада просто заделали кирпичом.
Днем он работал как молодежный клуб и спортивный центр, а также тренировочный
зал боевых искусств для членов элитного клуба Белых Пантер. А по выходным
удовлетворял потребности общества: здесь устраивали выставки, концерты и даже
предоставляли площадку для экспериментов нового многообещающего явления в
Сиэтле — эй-рока.
Рок, который призван заново утвердить Соединенные Штаты как
страну белой христианской культуры, как того хотел Господь. Братство уже
строило в здании свою собственную студию и вело подготовку к выпуску пробного
компакт-диска фирмы Белая Сила. В диск должны были войти и несколько лучших
образцов работы сиэтловских эй-рокеров.
"Белой Ярости" предполагалось дать в альбоме как
минимум три композиции — больше, чем любой другой группе. Ричи целеустремленно
шел к этому, создавая "Белую Ярость" как официальную группу движения
и терпеливо ожидая такого момента, как нынешний вечер.
К тому времени, как он добрался до клуба, внутри уже начало
подсасывать. Здоровенный скинхед с татуировкой "харлея" на лбу
сторожил дверь. Куртка заметно топорщилась от наплечной кобуры.
— Хай, Лось.
— Пароль, Ричи.
— Хай, Лось. Мы с тобой три года знакомы. К чему каждый
вечер такой фигней заниматься?
— Пароль, Ричи.
Черт. Ему называли пароль вчера вечером в "Дэн
Данн". После третьего стаканчика текилы. Ричи упорно разглядывал свои
ботинки. Лось с невозмутимым видом пялился на далекие огни города, которые были
видны в узком проулке между зданиями на противоположной стороне улицы.
Мнемонические ассоциации. Богатство. Деньги. Ричи-богач…
нет, не то. Но близко. Ричи… Рич… рейх, точно. Как Четвертый Рейх.
— Четвертый Рейх.
По-прежнему глядя куда-то вдаль, Лось рывком распахнул
металлическую дверь. В помещении стоял густой запах спортзала. Люминесцентные
лампы на потолке заменили на скрытое освещение, спрятав источники света под
фальшивыми деревянными панелями. Вся декорация помещения должна была напоминать
американский офицерский клуб где-нибудь в Юго-Восточной Азии примерно середины
шестидесятых годов. У задней стены зала, ближе к выходу, располагалось
несколько рядов откидных кресел для тех, кто хотел сидя купаться в сладкозвучных
мелодиях, но большая часть кафельного пола оставалась свободной для ежевечерних
бдений патриотической молодежи, упражняющейся в выражении страстной любви к
своим лучшим эй-группам.
Слева мужчина в армейской форме у переносного бара раздавал
пиво. Вокруг него толпилось человек двадцать, в основном — молодые панки и
скины, ожидающие начала действа. У задней стены за круглым столом расположилась
группа в пять человек в обычных пиджачных парах со скромными галстуками. У всех
была короткая аккуратная стрижка и атлетичные фигуры. Очевидно, представители
Национального Фронта, включая Британский.
У бриттов водились деньги. Ходили слухи, что они начали
раскрутку гигантской рекламной кампании, включая и создание звукозаписывающей
студии. Бенно, ударник "Белой Ярости", уже был на сцене, настраивая
свои причиндалы. Увидев Ричи, он встал и поманил его к себе. На Бенно была
простая хлопчатобумажная майка — так что все присутствующие могли разглядеть
татуировки, покрывающие его мускулистый торс. Живое свидетельство Белой Силы.
Шесть лет назад он попал в лечебницу после передозировки наркотиков — бледный
белый мальчишка, испугавшийся до смерти, и вышел каменным киллером, готовым
служить Арийской Нации. Каждый день Бенно вел занятия по самообороне.
Они обменялись рукопожатием Силы.
— Бенно, что за хреновина была вчера вечером? Где я раздобыл
это? — спросил Ричи, показывая на ссадину под глазом.
Бенно расхохотался, обнажив ряд зубов, похожих на
заброшенные надгробья.
— Ха, друг, неужто не помнишь? Мы шли вдоль пристани после
выступления, как раз там, где прошлой весной забили до смерти какого-то
деревенщину… тут появился какой-то бородатый еврей и успел звездануть тебе,
прежде чем ты отправил его в залив.
