Когда Алекса позвали подышать воздухом, он потянул следом и меня. Боялся, что стоит нам снова сцепиться, и его выдержка знакомо затрещит? Я благоразумно изображала покладистую спутницу, местами, возможно, переигрывая, но ничего не могла с собой поделать. Жалась к тигру, улыбалась волкам и поддерживала мужские беседы, ибо в женские меня не пускали.
Показалось, что Алекс даже расслабился, но хватку так и не ослабил, продолжая держать нашу с ним общую интимную зону. Мужское общество вскоре наскучило, я с тоской поглядывала на зимний сад и на оставленный на столе клатч с сигаретами.
— Алекс, я хочу в туалет, — шепнула Правящему в тот момент, когда он в очередной раз сухо и по делу ответил на вопрос Петра об ужесточении визового контроля для въезда в Швейцарию.
Он бросил на меня долгий полный сомнения взгляд, но все же разжал руку, и я с облегчением направилась обратно за стол.
— Аппетиты у тебя растут, — раздался голос за спиной, но я, не обращая внимания, полезла в клатч. — Как у тебя вообще совести хватило сюда заявиться?
Обернувшись, я встретилась взглядом с Ларисой Владленовной.
— Сама в шоке, — пожала плечами и, недолго думая, прихватила клатч целиком.
— Чувствуешь себя безнаказанной благодаря влиятельному папочке? — искривила та презрительно губы. — Совсем уже ни стыда, ни совести не осталось? Думаешь, раз мы все у Верховных под сапогом, можно творить все, что в голову взбредет?
— У меня дипломатическая миссия, — пожала плечами и начала обходить женщину, когда она бросила едко:
— Теперь это так называется? Стыдно должно быть, Карельская! Ты все же не безродная, чтобы работать ведовской подстилкой!
Какого труда мне стоило не сбиться с шага — одному богу известно. Я удалялась по коридору в сторону кухни, а по факту — бежала. Где-то тут у них был выход на веранду черного хода…
Похвастаться тем, что слова Ларисы не задели, я не могла. Она далеко не дебютировала в моем унижении, но почему-то сейчас ее слова достигли цели. Толкнув тяжелую дверь, я оказалась в боковом хозяйственном дворике. Тишина обрушмлась так внезапно, что показалось — я оглохла. Только где-то за углом дома еле слышались голоса. Я прислонилась к стене и вытащила из пачки сигарету.
Захотелось домой. Вот просто до воя, хоть мне и не была знакома волчья тоска. В тишину зимнего леса, к вековому спокойствию и мудрости… К папе на ручки, к маме на колени, смотреть на огонь в камине в гостиной и потягивать горячий брусничный чай.
Мне нужен отпуск.
Как только Алекс… исчезнет из моей жизни, смою его с себя, выдеру из-под кожи и сразу домой! И пусть весь мир подождет…
— И как он тебя отпустил?
Я прикрыла глаза и поднесла сигарету к губам. Катастрофа, он говорил?
64
— Уйди, пожалуйста, Даниил, — выдохнула… ему в лицо. Отступать было некуда — я сама встала у стенки.
Мужчина оскалился, даже не двинувшись:
— Смотрю, неплохо утешилась. А я волком вою на луну.
— Тебе проще, — пожала плечами, — я вот выть не умею…
— Заметно, — скривился он. — Я думал, страдать будешь, а тебе плевать. Ты холодная, равнодушная… тварь.
Я усмехнулась:
— Твои слова — да богу в уши, как было бы просто, — и я снова затянулась.
— Опять начала курить? — уже спокойнее заметил он.
— Я же бездушная тварь, Даниил…
— Послушай, — он схватил меня за плечо, — вернись. Прости, — рванул меня к себе, но я дернулась со всей силы:
— Не трогай! Он тебя убьет!
— Наслышан, — оскалился Даниил, но не отпустил. — Но он тебя бросит, а ты вернешься ко мне!
Меня затошнило. Волк снова меня дернул на себя, и я полоснула его когтями по лицу, зашипев. И в этот же момент дверь за нашими спинами едва не слетела с петель, а Даниил отлетел на три метра от крыльца.
Я молча уперлась спиной в холодную стенку и поднесла сигарету к губам, равнодушно наблюдая за тем, как Алекс в один прыжок оказался около Даниила и схватил его за горло.
Мне больше нечего было положить на спасение чужой жизни. Я не за гранью, а Алекс — не призрачное умертвие, в которых я была экспертом. Да и… надоело. Я ведь предупреждала Даниила.
Следом на крыльцо высыпала вся чета Вознесенских. Лариса охнула и схватилась за перила, сестры вцепились в мать с обеих сторон, Петр только сбежал со ступенек и застыл:
— Даниил!
Но тот не мог ответить. Он судорожно сжимал запястье тигра, пальцы которого все сильнее впивались в горло. Лицо Алекса отражало непривычную гамму чувств. Глеба он собирался убить совершенно бесстрастно, а вот Даниилу выпала сомнительная честь лицезреть Правящего в гневе. Глаза тигра полыхали огнем, верхняя губа была по-звериному вздернута, оголяя заострившиеся клыки.
— Сделай что-нибудь! — вскричала Лариса Владленовна, обернувшись ко мне. — Прошу!
65
Ого! Теперь она меня просит!
— Что я могу с ним сделать?! — вскричала неожиданно даже для самой себя. — Подставить свою шею вместо этого придурка?! — кивнула в сторону мужчин.
— Ты наглая беспринципная…
— Рот закрой! — вдруг громогласно рявкнул Алекс, отбрасывая Даниила в снег, и направился к крыльцу. — На цепь сажайте в следующий раз.
— Алекс, я прошу прощения! — горячо воскликнул Петр.
Но он уже не слушал. Схватил меня и потащил к выходу. И только когда оказалась в машине, меня начало трясти. Я прикрыла глаза и сжалась в комок. Завтра все закончится… только доживу ли я? Одного взгляда на Алекса хватало, чтобы сильно в этом сомневаться. Он напряженно следил за дорогой, ни разу не взглянув в мою сторону и не сказав ни слова.
— Отпусти меня, — прорычала раздраженно.
— Нет, — не удостоил меня взгляда.
— Я тебя боюсь…
— Правильно делаешь.
От его слов у меня все похолодело внутри. Разбирала злость и обида: за что боролся, на то и напоролся. Только… напоролась снова я!
— Я тебя предупреждала, что мне не стоит туда ехать! — вскричала я, пытаясь вынудить на меня посмотреть.
Но тут же об этом пожалела. Когда он повернул ко мне голову, я едва не провалилась за грань от страха, так пугающе полыхали его глаза.
— Да, только стоило тебя выпустить, ты оказалась в руках своего бывшего любовника!
— Я не должна перед тобой отчитываться, где и с кем я оказываюсь!
— С этим я тоже разберусь, — зло оскалился.
Когда автомобиль остановился у гостиницы, я вылетела из него пулей, только уже через пять шагов оказалась в руках Алекса.
