Я не возражала. Мне и самой хотелось. Стоило прикрыть глаза, и меня начинало потряхивать от пережитого. Грань снова сверкала желтыми глазами, шелестела глухим «Аня…» В руках Алекса все стихало. Стоило прижаться к нему, становилось тепло и спокойно.
— Спасибо.
Он запустил пальцы мне в волосы и поцеловал макушку, а я услышала, как в его груди сбилось с ритма сердце.
— Ты меня напугала так, как еще никто и никогда в жизни, — хрипло выдохнул.
— Это моя работа, — пожала плечами. — В смысле, ходить… туда.
И тут же спохватилась, что не в курсе, спасся ли Константин! Подскочила в руках Алекса, но голова тут же закружилась, и я рухнула обратно.
— Что случилось? — зло рыкнул он.
— Не знаю, спасла ли Костю…
— Он в порядке, Зул попросил тебе передать, — недовольно проворчал Алекс, прижимая к себе надежнее.
— Хорошо, — растеклась я окончательно. — А что еще Зул говорил?
— Он много всего мне наговорил за ночь, — зло усмехнулся Алекс. — Ты собиралась сегодня кино смотреть!
— Да, прости, запускай! И подай еще печеньку…
Наверное, никто из нас так и не смотрел толком кино. Куда какому-то кино до нашей реальной жизни? Пока я пыталась понять, как мне реагировать на завтрашний день и о чем говорить с мужчиной, с которым у меня уже было все и ничего, дыхание Алекса становилось все спокойней и глубже. Повернув голову, я обнаружила, что он спит. Приподнявшись на локте, устроилась удобнее и с опаской взглянула в его лицо. Даже спящий он будоражил нервы и сбивал дыхание. Морщинка меж бровей никуда не делась — он продолжал хмуриться и оставался напряженным.
Красивый… А еще жесткий и жестокий, опасный, бескомпромиссный, властный…
Я шумно выдохнула, закатив глаза, и Алекс нахмурился сильнее. Полежав немного, я осторожно выползла из его рук. Когда остановила кино и понесла посуду на кухню, кот увязался следом, намереваясь высказать мне все, что накипело.
— Тс, Волкодлак! — рявкнула шепотом, видя, как кот уже набрал воздуха в легкие. Полное имя всегда сбивало его с толку, и я этим пользовалась. — Сегодня я тебе сочувствовать не буду. Брысь! Достали вы все, обо мне бы кто подумал!
В углу в коридоре обнаружился незнакомый черный чемодан, а на тумбочке лежал мой клатч. Не иначе как сам леший дернул, но что-то меня насторожило. Я кинулась за телефоном, и тот завибрировал прямо в руках. Глянув на имя звонившего, я сглотнула и поднесла аппарат к уху:
— Привет, пап…
74
— Аля, я в аэропорту, — прорычал он, а я сползла по стеночке до самого пола, — скоро буду!
— В каком аэропорту? — в горле резко пересохло, и я оглянулась на спальню.
— В Бесовце!
— Пап, мы спасали Константина Валерьевича, — скороговоркой затараторила, — я только отоспалась!
— Ни ты, ни Зул не отвечаете вторые сутки!
— Прости-прости! — застонала, зажмурившись.
— Я слышал тебя вчера вечером, Алиса, — чеканил он жестко, — день думал, что схожу с ума, Маша убеждала, что я просто скучаю, но когда ты не взяла трубку, а потом и Зул…
Только я могла его так расшатывать, отрывая от мамы. Ни Маша, ни Вова не доставляли ему таких душевных терзаний.
— Пап, все хорошо, прости, ты же знаешь, мне тяжело дается… иногда. Но это редко бывает! Вчера просто был тяжелый день!
— Алиса, хватит!
Я слышала, как он тяжело дышит. Знала, что мама тянет обратно, ведь он ей ничего не сказал, чтобы она не сходила вместе с ним с ума от тревоги. Но ему нельзя ее бросать.
— Возвращайся. — Мама перевесила. — Я устал сходить с ума от страха за тебя.
— Я тоже устала, пап… — выдохнула искренне, тяжело дыша. — Как раз думала вернуться.
— Когда?
— У нас тут с Зулом делегация, будем открывать филиал Института в… Европе. Как только решится все, я примчусь. Обещаю.
Он тяжело вздохнул в трубку:
— Что было вчера? — спросил вдруг. — Что случилось?
Застал меня врасплох.
— Пап… я встретила кое-кого…
Он молчал, а я будто видела его на расстоянии вытянутой руки: в костюме с иголочки, а взгляд такой, что, казалось, заморозит на месте. Он всегда был таким среди людей, и только с мамой менялся. Вспоминал, как улыбаться, расслаблялся…
— И? — не выдержал он.
— Непросто все, пап, как и у тебя…
— Все так серьезно?
Он имел право уточнить. Ни для кого не было секретом, что я умею влипать в истории.
— Похоже, но я… немного боюсь, — выкрутила я индикатор правды на минимум. — Мне нужно разобраться.
— Кто он, Алиса? — его голос стал жестче и настороженней.
— Дай время.
— Откуда?
— Он без стаи, пап, не дави! — у меня все же был его характер.
— Истинный? — смягчился он еле ощутимо, но все же.
— Я вед, меня можно… присвоить, ты же знаешь.
— Он присвоил?
— Нет. Мы… разбираемся, — врала я… себе. И ему.
— Подожди, — усмехнулся он. — Что значит «разбираемся»? Он тебе нравится или мне все же вылетать?
— Нравится! — а вот теперь возмутилась честно, даже слегка обалдела. Подумать, что сижу в паре шагов от Алекса и легко могу разбудить зверя даже шепотом, я не успела — он уже неизвестно сколько времени стоял в коридоре, опершись на стенку, и смотрел на меня так, что я съежилась. — Пап, он подслушивает…
— Скажи, что подслушивать нехорошо.
— Он никого не слушает, — я подняла глаза на Алекса, и тот вопросительно вздернул брови. — Чем-то тебя напоминает.
— Так, может, мне вернуться за мамой и все же нагрянуть к тебе? Познакомишь…
Лицо Алекса не выражало ровным счетом ничего, но почему-то казалось, пространство между нами зазвенело от напряжения.
— Я подумаю, ладно? Дашь мне время?
— Хорошо, — наконец, нехотя согласился он, и я прикрыла глаза от облегчения. — Отдыхай.
— Маму обними, — улыбнулась я.
— Обязательно.
— Пока.
— Пока.
Я опустила трубку, но подняться так и не смогла — ноги тряслись, переживания давались еще с трудом, а их источник, так уж случилось, не иссякал.
— Значит, нравлюсь, — сухо констатировал Алекс и шагнул ко мне. — Ну, хоть какое-то облегчение, Алиса Мирославовна. — Мне показалось, или впервые мое отчество он произнес без неприязни? Подхватил меня на руки и понес в спальню: — Ты все сделала? Попила, поболтала, в туалет не нужно?
