— Алекс! — рванулась из его рук.
— Спокойно, — он подхватил меня на руки. — Жить будет… твой Алекс.
Злился. Так злился, что, казалось, сама грань ежилась и скулила позади нас, радостно провожая неблагодарных ходоков. Я еще слышала хрустальный звон в ушах, но уже не обращала внимания — пожалуется и отпустит. Сейчас важно другое.
Трое незнакомых мужчин и Нильс таращились на нас испугано — еще бы! Разрывы границы миров — зрелище завораживающее. Перед домом стоял джип с распахнутым кузовом. Я подскочила к носилкам, на которых лежал Алекс:
— Что с ним?
— Уже ничего, — холодно отозвался суровый мужчина, глядя на мониторы позади в глубине багажника. Машина была напичкана медицинским оборудованием. Грудь Алекса сплошь усеяна датчиками, которые мерно пикали, транслируя показатели жизни на маленькую плазму сбоку. — Клиническую смерть пережили. Мирослав, больше инъекций не нужно.
— Саша, — вцепилась в его ледяную ладонь, и рука мужчины дрогнула. Он вдохнул и открыл глаза. — Саш…
Я сплела наши пальцы, глотая слезы, а он смотрел в потолок машины, моргая.
— Поехали, дотянет, — скомандовал медик водителю, а меня обхватили за плечи:
— Давай, поедем следом, — отвел от машины отец. — Все будет хорошо.
Только тут я заметила за домом кого-то, лежащего в сугробе.
— Мирослав, ну как он? — подошел к нам Нильс, а я все вглядывалась за его плечо.
— Нормально, — отец обнял меня и притянул к себе, давая передышку, а я зарылась носом в его плечо. Его свитер пах мамой и кофе.
109
— Ты тоже не дергайся.
— Уже не дергаюсь, — оскалился Нильс, брезгливо морщась.
— Это тот, кто стрелял? — подняла глаза я.
Внутри за долгие сутки все успокаивалось. Я точно знала — Алексу уже ничего не грозит, чувствовала нашу связь теперь, как часть себя, и она подсказывала — мы справимся. Я не отдала его грани, и она за ним больше не придет.
— Марк, — кивнул Нильс. — Если бы я успел раньше!
— Все хорошо, — сжал его плечо отец.
— Он мертв? — сглотнула я.
— Я хорошо стреляю, — шмыгнул носом Нильс. Не вязался у меня его образ с воинственным стрелком.
— Поехали, — кивнул отец. — Тебе нужно держаться подальше, пока Зул не приехал.
— Зул?
Я отдала куртку Нильсу и шмыгнула в салон другого джипа. Видно было, что спешили изрядно — я даже остатков калитки не нашла.
Отец сел рядом и выкрутил руль. Стоило нам выехать на дорогу, он схватился за свой мобильный:
— Все хорошо, все живы.
А я откинулась на сиденье, глядя на его профиль. Он почти не изменился со времени моих первых детских воспоминаний — Высшие почти не стареют, а редкая седина не особо заметна в пепельных волосах. Вот и снова — говорил с мамой, и глаза его засияли.
— Любимая, все правда в порядке, Алиска со мной. Давай позже наберу, еще не знаю, куда кидаться — дел тут мелкая наворотила… — глянул на меня сурово, и я втянула голову в плечи. Если бы только мама знала, откуда он меня вытащил! — Давай, не волнуйся, сразу позвоню. Скажи, пожалуйста, — а это уже мне, — чем я заслужил такое твое отношение?
Он надавил на педаль, и машина понеслась через полузаброшенный поселок.
— Не ты, это все я, — мотнула головой. — Не хотела тебя втягивать…
— Прекрасно, — процедил он.
— Пап, я не знала, что Алекс Гербер — мой двоюродный брат!
— Ну так спросила бы!
— И что бы ты сказал?!
Характер у меня был далеко не мамин, долго виновато вилять хвостом никогда не умела. Он бросил на меня короткий хмурый взгляд:
— Ехать домой!
— Вот видишь!
Отец шумно выдохнул, качая головой:
— Алиса, мы с ним очень не ладили, но когда их с Ником расстреляли шакалы Роршаха… — он болезненно поморщился.
— Я помню, в каком состоянии ты уехал, — положила ладонь на его руку и сжала. Вспоминая рассказ Алекса, не сложно было сложить одно с другим.
— Я никого не позвал, хоронил их сам. Мария была не в себе, и я отвез ее в клинику в Люцерне. И хорошо, что никому не сказал, — он сузил глаза на дорогу. — Саша вышел к своей собственной могиле уже глубокой ночью… Я думал, у меня крыша съехала, когда его увидел.
— Почему ты никому не говоришь?
— Я боюсь за него. Не знаю, как среагируют Высшие…
— А то, что он сложил двадцать охранников Роршаха?
— Я бы тоже сложил, — мотнул он головой, — это не такое уж и чудо.
— А каких еще дел я тут наворотила? — поинтересовалась осторожно.
— Ну как тебе сказать, — начал он загадочно. — Младшего наследника сегодня ночью разорвал неизвестный хищник. Но все официально оборотные звери под контролем, а за Алексом Нильс установил наблюдение. То, что они его ненадолго потеряли, мы с Нильсом легко скроем.
Я слушала его, задержав дыхание.
— Марк примчался мстить за брата, — выдохнула заворожено.
— Не думаю. Он снабжал Лукаса нехилой дурью, чтобы тот не терял нужного вектора — привести Марка к власти.
— Когда ты все это успел узнать?
— Я примчался в Дом Правящих в полночь, поставил всех на уши. Нильс тебе не сказал только потому, что не знал, что ты — моя дочь. А я еще наивно надеялся, что ты и «срочный вызов в подведомственный клан Швейцарии» не связаны. — Он вдруг усмехнулся: — Превзошла саму себя. — Но не успела я закатить от обиды глаза, схватил мою ладонь, притормаживая у больницы: — Я рад за тебя, — заглянул в глаза. — Очень. Беги к нему.
— Спасибо, — улыбнулась я, сжимая его руку.
— Приеду за тобой позже.
Зря я переживала, что придется искать врачей и Алекса.
— Алиса, быстрее! — кинулся ко мне прямо на пороге мужчина из неотложки. — У вас с Алексом «медовый месяц»?!
— Думаю, да, — только сейчас почувствовала, как дико устала. Язык еле ворочался, а ноги налились свинцом, и, если бы меня не подхватили под руку, я бы рухнула. — Что случилось?!
— Его наркоз не берет, — рыкнул врач, и мы влетели в лифт. — Истекает кровью.
Собственная кровь отхлынула от головы с новым витком паники. Никчемная связь начинала бесить! Когда уже она у меня раскочегарится и начнет работать адекватно? Почему я не чувствую угрожающую Алексу опасность?
— Она у меня! — рявкнул по рации мужчина и потащил меня по коридору.
Даже отсюда слышалось рычание, а в операционной вообще творился хаос. На столе щерилось жуткое существо, отдаленно напоминающее Алекса. Вылитый оборотень! Медики жались к стенам, угрюмо взирая на подопечного. У одного в руках был пистолет с транквилизатором.
