* * *
Как же хотелось умереть! Я взвыла в ужасе, раскрыв губы и чувствуя, что удлинившиеся клыки уже не помещаются во рту. Держал только взгляд Джинна. Отчаянный, собранный и жесткий. Он вдруг сжал меня сильнее, впечатывая в свою грудь, несмотря на то, что когти вспарывают его плоть, и, оперевшись о стену, сполз со мной до самого пола:
— Майрин, — шептал на ухо, — тише, я тебя не брошу, малышка, — рывком втянул воздух, когда мои кисти свернуло от судороги и когти вошли глубоко в его плечи. — Тише, все будет хорошо, успокойся, я с тобой, я тебя не брошу. Вместе мы все преодолеем… Люблю тебя больше жизни…
Кровавые ручейки рисовали нити причудливой сети, в которую мы оба угодили. Я не сразу осознала, что дрожа лежу на плече Аршада и провожаю алые струйки взглядом. Пальцы заскользили по его липкой коже, я всхлипнула… и заплакала.
— Аршад…
— Тш, — он так и не выпустил меня из рук. Рывком поднялся, прижимая к себе, и понес через гостиную: — Все хорошо… Все позади.
И я держалась за него как никогда. Даже стоя под струями воды, не могла расцепить руки — казалось, стоит его отпустить, и чудовище снова рванется наружу.
* * *
* * *
Отголоски ее боли все еще били нервы, но моя девочка была в безопасности. Я шумно вздохнул в темноте, боясь шевелиться, когда рядом грянул родной отборный мат.
— Никогда так не радовался, что русский — мой родной, — процедил Алекс, осторожно осматривая мою звериную ипостась. Горящие глаза оборотня светились так, что можно было прочитать выражение его лица.
Только ответить Алексу не было возможности — дракон не был к этому приспособлен. А вот дрова подо мной уже начинали обугливаться…
— Зул! — теплая ладонь коснулась чешуи на шее, и Алиса заглянула в глаза. Точнее, один глаз. — Настоящий, — прошептала восторженно.
— А меня ты так не гладишь, — усмехнулся Алекс.
— Дракон, Алекс! — обескураженно выдохнула она, одергивая руку.
— Тигров тоже почти не осталось, — скалился тот.
— Да ну тебя! — фыркнула Алиса. — Зул, ты вернешься?
Хорошая идея. Тело занялось пламенем, и Алекс дернул жену к себе от греха подальше. Конечно, ей бы ничего не было, но памятку о предосторожностях в обращении с драконом я выдать не успел. Суставы снова выкрутило, грудную клетку с силой сжало… и я открыл человеческие глаза.
— Ч-ч-черт, — простонал, не в силах встать с поленницы. Острая боль в ребрах еще долго будет напоминать о том, что внезапные обороты до добра не доводят.
— Алис, вещи принеси, — подал мне руку Алекс.
Ошметки моего костюма валялись по всему двору. От заснеженного и слабо освещенного крыльца шла широкая борозда, тут же светилась кривым разломом ствола канадская ель.
Со стороны дома послышался детский визг и рычание Алисы, загонявшей детей в коридор.
— Впечатляет, — заметил Алекс, оглядывая разрушенную площадку.
— Я… оплачу… — хмуро глянул на поваленную ель. Не такую уж и маленькую.
— Зул, я могу себе позволить дракона во дворе, — улыбнулся Алекс.
— Надеюсь, никто не видел… — смущенно покачал головой.
— Не видел, не переживай. Идти можешь?
— Я в гостиницу, пожалуй… — пошатнулся я, и Алекс подхватил его под руку.
— У меня двор уже развален, поэтому оставайся в пристройке. Я мать заберу сегодня к себе… — Наши взгляды встретились: — Все хотел тебе сказать за нее спасибо… — Алекс смущенно нахмурился. — Начали как-то не с того…
— Пожалуйста. Только это не я — это Костя, но я рад, что ей помогли.
В пристройке, в которой обычно обитала мать Алекса, сегодня было прохладно — самое то. Я тяжело опустился на свежую постель и понял, что уже не встану. Два оборота за день — не хило. Алекс пожелал спокойной ночи сразу, а Алиса вернулась с травяным чаем:
— Зул, что случилось? — уселась в кресло рядом с кроватью.
— С Ней не все в порядке, — тяжело прохрипел, глядя в потолок. — Надо вытаскивать… срочно.
— Ты сможешь?
Сможет.
В ушах все еще стояло ее хриплое «Аршад» и тихий всхлип. Я боялся признаться себе, но понимание все же всплыло на поверхность, и по телу прошлась судорога отчаянья — она хотела умереть в этот момент. Такую эмоцию не перепутать ни с чем…
— Зул…
— Алиса, прости, я сегодня собеседник никакой…
— Боюсь за тебя… Боюсь оставлять одного.
— И я очень это ценю. Справлюсь, не переживай.
Она встала, повозилась, и я понял, что Алиса укладывает рядом с подушкой мобильник:
— Звони, если что…
— Спасибо, — улыбнулся слабо.
Когда за ней тихо хлопнула дверь, я зажмурился и шумно втянул воздух, стараясь взять себя в руки. Тело знобило, от отчаянья хотелось реветь раненным зверем. То, что сделано — не изменить. Остается только расхлебывать.
Я прикрыл глаза…
Если Она меня зовет, то и я могу. Отчаянно хотелось коснуться Ее, прижать к себе, успокоить… и задушить Джинна за все, на что тот обрек мою девочку.
«Я ведь даже имени ее не знаю…»
— Спокойно, — выдохнул в тишину.
Просто… Это должно быть просто. Она — моя половина, родная душа, она откликнется…
«Мррр,» — вдруг ткнулось теплое в солнечное сплетение, и губы дрогнули в улыбке. Из темноты, в которую погрузился, проступили очертания кошачьей мордочки. Хищная, хитрая…
«Красавица, — я замер, не спеша приближаться, боясь спугнуть. — Какая красивая ты у меня…»
Хищница навострила большие уши с кисточками, не спуская с меня глаз.
«Помнишь меня? — вырвалось глупое. Откуда ей помнить? Хотя, а вдруг? — Не бойся, я не обижу».
Зашипела, оголяя клыки.
«Дикая, — улыбнулся. Ну а что я хотел? Она меня не знает… Или? Ее зверь потянулся носом ближе, шагнул из темноты, встряхивая крыльями, и я едва не отшатнулся… Хороший подарочек!
Мантикора!
Одно неверное движение — и я труп, если не смогу приручить зверя в реальности. Я почувствовал, как по виску скатилась холодная капля пота, но не двинулся, ожидая. — Редкая ты…»
Если не последняя, как и я сам.
Мантикора громко заурчала и вальяжно развалилась, подставляя живот. И я не стал расшаркиваться, пока та не передумала. Потянулся ближе и коснулся шелковой шерстки, запустил пальцы глубже… Призрачные ощущения не дарили полной картины чувствам, но мы оба явно получали удовольствие. Урчание усилилось.
«Ты совсем одна», — догадался я.
Хищница зажмурилась и тяжело вздохнула. А я, повинуясь порыву, улегся осторожно рядом. Вот так прикоснуться к своей девочке — все, что мне осталось. У Джинна в распоряжении было ее человеческое тело, у меня теперь — связь с ее зверем, которого Она боится до смерти.
