Я снова выругалась, прислонившись затылком к стене.
На его огонь хотелось лететь…
* * *
Я пришел под утро, когда, как мне казалось, вымотался достаточно, но Мира не собиралась облегчать мне жизнь. Скорее, наоборот. Она спала без одежды, натянув на себя тонкое покрывало, и взгляд сам собой прикипал к ее неприкрытой спине. Вдруг показалось, что утренний свет неправильно изгибается на ее светлой коже, уродливо корчится между ребрами, рисуя неправильные линии. Не в силах отвести взгляд, я медленно приблизился и опустился рядом.
Шрамы. Вся ее спина испещрена кривыми белесыми шрамами… Не соображая, что делаю, я протянул руку и коснулся одного. Перед глазами потемнело от ярости. Я даже предположить не мог, что он опустится до такого! Хлестать плетьми… ее?! Из горла вырвалось сдавленное рычание, и Мира вздрогнула, вздохнула глубже…
— Прекрати меня мучить… — прошептала сонно.
— Я не мучаю, — собственный голос показался незнакомым.
— Ты мешаешь спать своими угрызениями совести, — она перехватила край простыни и натянула до плеч. — Приятно, что убиваешься, но давай отложим до утра?
Я резко поднялся и вылетел из комнаты, чувствуя, что не зря присмотрел еще одну елочку за забором, но в последний момент изменил направление. Холодный душ остудил голову и тело, разом навалилась зверская усталость. Обернув плотно бедра полотенцем, я вернулся в спальню и в одном порыве улегся в кровать, притягивая девушку к себе. Я был готов ко всему — что дернется, подскочит, заорет, и заранее знал, что не выпущу. Не могу больше. Но Мира даже не пикнула. Позволила прижать себя спиной к груди и, поерзав, устроилась удобнее.
В эту секунду что-то надломилось между нами, словно оба просто устали бороться: она — со мной, я — с собой. Но ее «быть может» и мое «да» успокоило разом нервы и расслабило так, что я впервые за долгое время вдохнул глубоко и спокойно.
Из ее груди вдруг раздалось урчание, и моя девочка встрепенулась.
— Тш, — прижал ее к себе, мысленно успокаивая ее звериную суть. — Все хорошо… — Мира тяжело задышала, и я позволил себе коснуться губами ее затылка. — Ты не обернешься, пока не будешь готова, обещаю. Все хорошо…
Я почувствовал, как ее холодные пальчики обхватили мое запястье, как она вжалась в меня сильнее, и вымученно улыбнулся.
* * *
Я, наверное, сошла с ума… Все это безумие вокруг, очевидно, затягивало, потому что во сне я скакала по снегу большой крылатой кошкой. Прыгала по сугробам, точила когти о деревья, загоняла до полусмерти несчастно зайца и была счастлива как никогда. Переполнявший меня восторг и чужой взгляд, наблюдавший за всей этой вакханалией — все, с чем я проснулась утром. Но так я еще никогда не встречала рассвет: в руках глубоко спящего Дракона — его редкое дыхание было едва слышно — было спокойно и тепло.
Привычным движением размяла затекшие запястья с браслетами — ничего не поменялось. Их все еще хотелось содрать, пусть и с кожей. Я уже пробовала — не выходит. Слишком узкие.
Осторожно выползла из постели и обернулась к мужчине. Он не проснулся, хотя мне стоило усилий, чтобы вылезти из его рук. Вероятно, настолько устал. Подумав, я осторожно натянула на него край одеяла и, довольная результатом, выглянула в окно. Было рано — тени на снегу еще не сменили насыщенный сиреневый цвет на прозрачный голубой. Ночью выпал снег, припорошил остатки елки и костра. В груди ожили эмоции, которые испытывала во сне, и я решилась рискнуть. Натянула джинсы, утащила в дом задубевшую футболку Дракона, которую он бросил на крыльце. Она пахла потрясающе — морозом и еле уловимым ароматом мужского пота.
— Ррр… — вырвалось восторженное из груди.
— Да щас! — шепотом возмутилась я. — Сиди тихо и… не мешай. — Натянула футболку на голое тело и выскользнула во двор.
Губы сами растянулись в предвкушении, я вдохнула полной грудью. Тишина. Меня наполнило до краев неописуемым счастьем. Сбежала босиком со ступеней и погрузила стопы в ближайший сугроб:
— Уррр… — даже не поняла, кто это заурчал — она или я, но это уже не пугало. Она была со мной заодно — броситься в снег и бежать!
И мы побежали. Один бросок — я ухватилась за забор и перемахнула через него, утонув чуть ли не по пояс в сугроб. Холод только подстегнул, и я рванулась в лес. Огибала отвисшие под снегом ветви елок, запрыгивала на поваленные стволы деревьев и бежала все быстрее и быстрее. Легкие горели, в боку уже кололо, когда я остановилась на очередном завале из бревен и веток и обессилено растянулась на широком стволе. Было жарко, волосы намокли и теперь неприятно холодили затылок, сердце стучало так, что, казалось, только его и слышно в царившей тишине.
И когда рядом вдруг послышался рык, меня почти оглушило и подкинуло в воздух. Пальцы ощерились когтями, вцепляясь в ствол, из груди вырвалось ответное рычание. Я только и успела заметить тигра неподалеку, как меня скрутило пугающим спазмом. Из легких вышел весь воздух, затошнило и едва не вывернуло… Вернее, вывернуло. Наизнанку.
Все произошло так быстро и… само собой, будто я делала так каждый день! Раз — и я уже смотрю на тигра совершенно другими глазами, которые видят в несколько раз лучше! Когти кажутся кинжалами, под которыми ствол плавится маслом. Я вздыбила загривок и попробовала расправить крылья, чтобы казаться больше, но что-то опутало меня поперек ребер. Недолго думая, я зашипела и, освоившись, взвыла. Тигр ответно вздыбил шерсть и зарычал, оскалив пасть.
Вот и поговорили…
Хвост полосатого хлестал из стороны в сторону, и мой не оставался в долгу. Я склонила голову к стволу и… двинулась на тигра бочком, изогнувшись дугой. Сказать, что он удивился — ничего не сказать. Тигр попятился, не спуская с меня взгляда, но совсем уходить не спешил, а меня вдруг что-то подхлестнуло, и я кинулась к нему. «Как это — не боится? Сейчас я ему разъясню, кого тут надо бояться!» В голове ни одной здравой мысли, море вдруг стало по колено, а тигр — вообще не помеха.
— Мира!
Я вспорола лапами наст, спрыгнув с бревна, и встала, как вкопанная.
— Алекс, не двигайся.
Повернулась на голос… и тут до меня дошло! Память ударила в голову так, будто меня огрели этим самым бревном между ушей! Я — не я! Как-то умудрилась обернуться! Монстр сожрал мое сознание в этот раз совершенно незаметно, и теперь я снова в западне, в ловушке! Из горла вырвался сдавленный вой боли и отчаяния, я заметалась в панике, тряся лапами, все больше запутываясь в… белой футболке. Паника душила… Я снова эта тварь!
— Мира, не бойся… — Ко мне направлялся Дракон. В одних джинсах, темных от мокрого снега, и босиком. — Ты легко можешь вернуться, только успокойся… — Его взгляд — холодный и решительный — поймал мой и уже не отпускал. — Не бойся, это нестрашно, — осторожно подошел почти вплотную и медленно опустился на колени. — Иди сюда…
«Азул, — попыталась крикнуть его имя, но из груди прорвалось лишь жалкое завывание. — Мне страшно!»
