— Кира… — нахмурился я, но она мотнула головой:
— Послушай, пожалуйста, — потребовала нервно. — Я помню, что ты говорил, помню, почему ушел… Да, мы решили, что оба — бездушные расчетливые твари, что никаких чувств между нами не будет, только секс…
Я смотрел на нее, и глаза просто резало от «этих чувств, которых не будет». Только двадцать лет назад она просто кивнула и закурила сигарету, исключив любые мои угрызения совести и сомнения. Как только смогла? Я приезжал еще несколько раз, виделся с ней, проводил ночи, а она ничем не давала понять. Да мне и незачем это было. Я никогда не привязывался к женщинам и искал таких, которым это не нужно.
— …Я больше так не хочу, Зул. — Она перевела взгляд в окно, и только тут я заметил, что на ней лишь нижнее белье — плед сполз, открывая моему взгляду голые плечи. Кружевная лямка передавила кожу, оставив чуть розоватый след. — Позволь мне быть с тобой, я никем не могу заполнить пустоту, что ты оставил.
Казалось, куда уж хуже?
— Кира, — начал я с равнодушием, которое напугало самого, но сил на эмоции уже не было, — причиной этого конфликта являюсь я.
Она вернула на меня настороженный непонимающий взгляд:
— Что значит — ты?
— Десять лет назад Повелитель джиннов украл у меня истинную…
Я видел в ее глазах, что так просто эта фраза не усвоится. Не так быстро, по крайней мере. Кира раскрыла глаза и тяжело задышала:
— Истинная? — сощурилась на меня, будто я излучал какой-то свет, что слепил ее.
— Да. Я вернулся и отобрал ее. Из-за этого джинны сейчас и развязывают эту войну.
Она все еще не верила:
— Повелитель джиннов? Забрал у тебя… истинную?
— Да.
Сложно себе признаться, но те секунды, что требовались ей для осознания, казались мне последними перед бурей. Хотелось, чтобы они не истекали. Показалось даже, что бури не случится — так долго она молчала.
— У тебя есть истинная? — прошептала, наконец, вглядываясь в мое лицо.
— Да, есть, я приехал с ней. Она ждет меня в гостинице.
Ноздри женщины затрепетали, взгляд подернулся влажной пеленой. Она сцепила челюсти, обозначая жесткую линию скул, переставая быть ранимой и хрупкой… оборачиваясь «мороженной скумбрией».
— Понятно, — глухо прозвучал ее голос. — Тогда тебе нужно вернуться к ней.
Я не стал больше ничего говорить. Даже не попрощался. Молча поднялся и вышел.
На часах три утра. В обед сюда приедет Коловрад, и начнется стратегическое совещание. Нужно будет встретиться с главведом заранее, но сидеть тут всю ночь нужды нет.
— Мирослав, — кажется, на то, чтобы набрать номер, ушли последние силы, — поехали спать…
Попрощавшись с Мирославом в холле, я ускорил шаг. Не верилось, что у меня есть несколько часов, чтобы побыть с Мирой. Чувствовал, что этого катастрофически мало, что зверя все сложнее сдерживать. Ему нужно больше, каждая секунда со своей женщиной, дышать с ней, есть, пить, заниматься любовью каждый раз, как взгляд упадет на ее губы, шею, живот… Сейчас меня могло сорвать все, что угодно!
Но у дверей номера ждал сюрприз. В ближайшем кресле дремал Алекс, а на его руках… издалека я не сразу понял, кого он держит, и грудь едва не разодрало от такой волны яростной ревности, что я зарычал. Девушка в его руках подскочила и сонно заозиралась.
— Алиса? — изумленно выдохнул я и протер глаза. — Этот день когда-нибудь кончится?
— Зул, — спустила она ноги на пол и осторожно глянула на хмурого Алекса, — прости, но мы не могли уйти…
— Да, я просил за ней присматривать…
— Мира уснула с Никитой, пока я, — Алекс бросил злой взгляд на жену, — едва не выпорол кое-кого…
— Что от меня требуется? — я безбожно тупил, не понимая, почему до сих пор не могу обнять Миру.
— Открой номер, нас не пустили, — развела руками Алиса. — Надо разделить имущество…
В номере было тихо, но, прислушавшись, я улыбнулся. Посапывание слышалось четко: одно быстрое, другое — чуть медленнее. Несмотря на усталость, я улыбнулся, не в силах оторвать взгляд от открывшейся в спальне картины. Мира прижимала к груди ребенка, а тот сжимал в ручках прядь ее спутанных волос.
— Ну и как?.. — Алиса переступила рядом с ноги на ногу.
— Хватаем одновременно и тянем в разные стороны, — хохотнул я. — Что ты тут делаешь?
Алекс остался в коридоре, предоставив нам самим проводить «раздел».
— Что-что, к мужу примчалась! — тряхнула она волосами, обнимая себя руками.
— Все нормально? — покосился на нее. — А то, может, закрыть быстренько двери и спрятать тебя?
Она рассмеялась:
— Вот только этого тебе сейчас не хватало!
Мира вздохнула глубже и открыла глаза. Мы с Алиской застыли, затаив дыхание, пока ее взгляд обретал осмысленность.
— Азул, — прошептала она. — Уже день?
— Нет еще, — одного взгляда на ее заспанное лицо хватило, чтобы с плеч съехала гора со всеми легендарными сокровищами. — Алиса за Никитой пришла…
— Алиса, — Мира поднялась на руках, принимаясь выпутывать свои волосы из ладошек мальчика, — тебя не надо спасать?
— Поздно уже, — вздохнула та. — Ник и со мной так спит, утром расчесать не могу. Достанется же кому-то счастье!
Моя девочка широко улыбнулась, а я не мог отвести взгляд…
Никита раскапризничался во сне, но я уже не обращал ни на что внимания, даже не ответил на прощание Алисы — так хотелось скорее прижать Миру к себе. Наконец, когда щелкнула дверь, она перевела взгляд на меня:
— Почему стоишь?
— Не могу оторваться от тебя… — прошептал я. — А мне надо в душ…
— Давай пойдем в душ вместе…
— Ты лучше засыпай, а я к тебе вернусь.
Ну что мне еще один надрыв? Каждый мускул в теле корежило от ее притяжения, необходимости быть с ней, чувствовать ее кожу под пальцами, дышать ей, держать в руках. Я, как наркоман со стажем, растягивал эту сладкую боль предвкушения утоления этой жажды, будто наказывал себя за что-то. Будто десяти лет было недостаточно…
Кажется, я рванул рубашку слишком резко, и несколько пуговиц осыпались на пол, но было плевать. Мне казалось, я в раскаленной пустыне умираю от жары и жажды, и единственное спасение — она.
Никогда еще так быстро не принимал душ. Когда вернулся в спальню, она не спала. Сидела на кровати и смотрела в панорамные окна на снегопад…
— Так красиво…
— Да, — я смотрел только на нее.
Она перевела на меня взгляд:
— Иди сюда, я сниму пластыри…
Я повиновался. Ей хотелось повиноваться. Скажи она сейчас «обернись драконом и покатай меня по небу», я бы даже не задумался. Когда ее пальцы коснулись спины, я вздрогнул.
