— Почему ты так решил? — зло улыбнулась я.
— Борешься со мной, готова защищаться даже во сне…
Только тут увидела на его плече царапины.
— Это не я, ты же знаешь, — прикрыла глаза, встречаясь взглядом с внутренним зверем. Морда у того была довольная, как никогда. — Если бы я знала, как с ним сладить и… — я горько усмехнулась, — не оказаться снова брошенной в подземелье…
В нашу первую ночь, когда Джинн попытался взять меня, я обернулась каким-то жутким чудовищем. Огромные кошачьи лапы, перепончатые крылья и длинный хвост, который будто жил своей жизнью, норовя обнажить скрытое в его вершинке жало. Тогда, запертая в четырех стенах темницы с прутьями, я стенала сутками, разбивая тело в кровь и сдирая когти, пытаясь вырваться… Только никто не пришел на помощь. Вернее, Аршад приходил. Я помню его взгляд… Растерянный, беспомощный и… испуганный тварью, которую видел перед собой. Я никогда не забуду ужас на лице Правителя. Все, что он сделал — надел ошейник и спрятал в глубине своих подземелий. Бросил одну…
— Я не бросал тебя! — раздраженно возразил он. — И ты прекрасно это знаешь.
— Я не хочу больше туда…
— Я не брошу, — он рывком дернул меня в свои руки, зарываясь в волосы пальцами. — Не брошу, обещаю.
— Не обещай того, чего не сможешь, — вцепилась в его плечи. Никогда мне не избавиться от этого ужаса. Я боялась это существо, запертое внутри, как огня. Своевольное, хищное… Аршад так и не сказал мне, в кого именно я превратилась, но то, что тварь была невиданной — сомневаться не приходилось. Меня затрясло, когда я почувствовала ее рычание в душе. — Как от нее отделаться…
— Никак, — досадливо процедил. — Это проклятье того, из лап которого я тебя вырвал.
— За что?
Он никогда не рассказывал об этом. Я отстранилась, заглядывая Джинну в глаза.
— Ненавидел меня, — прозвучало отстраненно. Аршад опустил взгляд, кривя уголки губ. — И ведь знал…
— Что знал? — продолжала всматриваться в его лицо, чувствуя, что он вот-вот скажет…
— Что… ты станешь дорога мне, — пронзил меня темным взглядом. — Мое наказание и проклятье. — И вдруг улыбнулся: — Собирайся, пора завтракать.
Во дворце Повелителя не было суеты. Все еле колыхалось, даже вода в бассейне с карпами. Радужные, алые, жемчужно-белые, они собрались у бортика поближе к моей кушетке, с головой выдавая мое пренебрежение запретом не кормить рыб с рук. У них, видите ли, особый рацион. Только у меня тоже. Я облизнулась на особенно упитанного попрошайку красно-белой масти.
— Может, тебе какую-то другую рыбку завести? — усмехнулся Аршад, внимательно наблюдая за мной.
— Форель, — невозмутимо развалилась на подушках и лениво потянулась.
— Она не такая красивая. Свежая пойдет?
— Боюсь, твоя кухарка хлопнется в обморок, если я приду охотиться на форель в кухню…
— Охотница, — скалился Джинн.
По охоте я тосковала, как шейх по верблюду. Странно, но во время охоты мы с моей темной стороной души прекрасно ладили и дружно получали удовольствие. Аршад летал со мной в Европу на выходные, и в такие дни я чувствовала себя счастливой, как, наверное, ребенок. Счастье дышать холодным воздухом, бежать босиком по снегу, карабкаться на елку и смотреть с ее вершины на невероятные красоты — это запредельно! Аршад дарил мне оружие, нанимал лучших учителей по стрельбе… Только я оставляла всю экипировку в лесу и пускалась на охоту без ничего.
А вот светские приемы я ненавидела всей душой. Вся эта атмосфера фальшивых улыбок, блеск золота и драгоценностей, мир властных мужчин… Противно. Раньше я пряталась в комнате, либо уезжала по работе. И меня такой расклад более чем устраивал.
— Майрин, — тихо позвал Аршад, — после завтрака тебя заберут на примерку и приготовления к приему.
Чашка с чаем лопнула в ладони, и карпы бросились хватать осколки позолоченного фарфора, осыпавшие их дождем.
— Алан! — рявкнул Джинн, подскочил ко мне и, схватив за руку, дернул меня к пруду. — От ожога что-нибудь!
Сунув мою руку по локоть карпам на съеденье, Джинн устроил меня удобнее и сурово взглянул в глаза.
— Что за выходки?!
— Железную посуду бы мне, — искривила губы в ухмылке. — На поводке поведешь?
— Майрин, — прорычал он сквозь стиснутые зубы, — я никогда тебе ничего не запрещал, но всему есть предел…
— Ты запретил мне свободу! Все, что ты даешь, можешь отнять в любую секунду, просто щелкнув пальцами!
— Не надоело? — презрительно скривился мужчина.
— Надоело. Доказывать тебе, что я — не домашнее животное.
Он притянул к себе за шею, вынуждая смотреть в глаза:
— Я могу показать тебе отличие домашнего животного от женщины, которую выбрали, — в его черных глазах вспыхнул огонь. — Хватит.
Я и сама понимала, что стоит сделать шаг, и Аршад сорвется. А додавливать его у меня никогда не хватало смелости. Так, держать в тонусе, прыгать на стену в поисках ее слабых точек — не более.
— Хорошо, — пожала плечами. — Как скажешь.
Он хмуро усадил меня обратно на кушетку и осмотрел руку. Ни следа не осталось. Примчавшийся Алан растерянно переминался в шаге от нас с аптечкой, но подходить без разрешения не стал. Джинн задумчиво огладил внутреннюю сторону предплечья и пронзительно глянул на меня:
— Ты обжигалась когда-нибудь?
Обжигалась. Я могла сунуть руку в костер без вреда. Но на вопрос Джинна пожала плечами:
— Кажется…
— Кажется? — сузил он глаза и обернулся к Алану: — Свободен. А ты, — повернулся ко мне, — будь паинькой сегодня. Я обещаю рассмотреть твое желание.
Я сглотнула:
— Рассмотреть?
— Я подумаю… как выполнить твое желание, — он присел рядом, заглядывая в глаза, и усмехнулся: — Я ведь Джинн.
Мне стоило всех усилий, чтобы не дрогнуть от его обещания. Так хотелось верить, только не ему. Аршад смотрел мне в глаза, а по ощущениям прикидывал, как будет надежнее прицепить ко мне поводок — на руку, ногу или шею…
— А у тебя есть лампа? — прищурилась я, надеясь, что глупость отвлечет его от бури эмоций, набирающей силу в душе.
— Есть, — усмехнулся вопросу.
— Покажешь?
— Нет.
— Почему?
— Она спрятана.
— Я бы нашла…
— И что бы ты сделала? — повернул он голову набок, усмехаясь. — Джинн исполняет три желания.
— Форель в твоем бассейне, домик в Новой Зеландии, — на этом его брови поползли вверх, — и ты — обычный мужчина.
Он рассмеялся:
— Хороший бы вышел отпуск.
