Извечная проблема.
— А мама где?
— Мама превратилась в рысю, — пожал плечами Амал, и я обнял его крепче.
Справимся. Я был уверен. Теперь у нас есть все для этого.
— Покормила тебя?
— Да! Каша с мясом, а потом сказала, что могу взять мороженое!
— Молодец, — я широко улыбнулся. — Можешь пока поесть мороженное, а когда я вернусь, вместе сходим в ванную.
Усадив ребенка за стол, я направился на второй этаж.
— Любимая, — осторожно ступил на лестницу и, поднявшись в коридор, добавил: — Кис-кис-кис…
Из спальни послышалось недовольное рычание, у меня некстати зазвонил мобильный. В девятый раз за сегодня, а «девятка» для джиннов — цифра предельного терпения.
— Да, Аршад, — ответил брату.
— Азул, — раздраженно выпалил тот в трубку, — я ни Мире не могу дозвониться весь день, ни тебе! Что случилось? Договаривались с ней обсудить каникулы Амала, через два дня он должен прилететь! Я едва не бросился за грань!..
«Истеричка», — закатил глаза. Но, с другой стороны, я его понимал — это у меня ребенок проводит больше времени, а с Аршадом они видятся всего шесть раз в год, и брат, конечно, нервничает.
— Я в полете полдня, а Мире плохо, Аршад, прости…
— Дай ей трубку, — все еще злился он.
— Сейчас, — я усмехнулся и вошел в нашу спальню.
Пока мы делали тут ремонт, изрядно спорили. Миру тянуло на холодный металл после золота и многоцветия дворца, меня — к теплу дерева и камню. В итоге удалось все это соединить в деталях, и вышло очень неплохо. Камень реализовался в зоне камина в углу комнаты, дерево было повсюду от стен до потолка, а металл — в холодных тонах мебели и кованых стяжек деревянных деталей. Ну и в кровати.
Моя красавица как раз вытянулась во всю ее длину и, предупреждающе рыча, помахивала хвостом.
— Любимая, — осторожно подошел ближе, — Аршад хочет с тобой поговорить.
Еле успел отнять трубку от ее морды, но свирепый рык Джинн расслышал четко.
— Вашу мать, — ругнулся тот с досады. — Вот нечего шляться по командировкам! Сколько тебя не было дома?
— Поучи меня, поучи, — оскалился я.
— Дай тогда с Амалом поговорить, — обреченно вздохнул он. — А Мира, когда придет в себя, пусть позвонит.
— Амал, папа-джинн звонит! — направился я к лестнице.
— Папа-джинн! — подкинулся со стула сын и бросился через всю гостиную.
Я смотрел на него, как он тараторит по-арабски с Аршадом, и улыбался. Невероятно, что мы смогли сохранить в этой трехсотлетней войне самое главное. Амал не знал, что такое вражда между его отцами, и терять ему никого не пришлось, в отличие от Аршада. И мне казалось, что брат ценит это вдвойне. С появлением Амала он стал настороженней, но тот факт, что его сын появляется во дворце редко, тоже оценил. Так спокойней. Иначе ему пришлось бы защищать ребенка одному, постоянно бояться за его жизнь… Ну а кто виноват, что свой мир он построил на признании силы? Хотя когда еще он строился иначе? Может, когда придет время, Амал это изменит. Ведь у него на защите — целый дракон. А вскоре их будет двое…
* * *
— Мира, — вернулся я в спальню, уложив сына спать, — я соскучился…
Она даже голову не повернула, гортанно зарычав.
— …Я сделал тебе чай… — поставил чашку на тумбочку и направился к ней, стягивая рубашку. — Ты как меня хочешь, после чая или сначала перед, а потом после?..
Мантикора подняла голову и зарычала громче. Ну надо же! А помнится, раньше в зверя было не загнать!
— …Ладно, — усмехнулся я, — я и так могу…
Я влез на кровать и обхватил хищницу со спины, зарываясь носом в подшерсток. Раздался совсем уж недовольный рык, перешедший вскоре во всхлип, и в моих руках заворочалась любимая женщина:
— Ты извращенец, Азул, — простонала она. — Дай быстрее чай!
— Совсем плохо? — поднялся я за чашкой.
— Как ты уехал, стало невыносимо — мелкий вообще не хочет оставаться без папы!
— Дай его сюда, — протянул ей чашку, а сам уселся рядом и положил руки на живот. Совсем еще плоский, но стоило коснуться — почувствовал укоризненно-радостный всплеск эмоций «драконыша».
Хорошо, что Амал в животе по своему папе так не скучал и довольствовался мной до самого рождения.
— Еще и Аршад весь день трубку обрывает, а я в офисе совсем закрутилась, все из рук валится…
— Может, ты отдохнешь? В таком состоянии еще и работать… — осторожно предложил, зная, что для Миры значит работа.
Она три года работала у Алекса в Доме Советов и вела частную практику. Но, кажется, пришло время взять перерыв. Я давно бы посадил ее дома на кровать и сдувал пылинки, и стоило невероятных усилий этого не сделать, уговорив в себе дракона заткнуться. Хватит с моей девочки пережитого!
— Алекс сегодня выразился жестче, — усмехнулась она. — И отправил на больничный.
— Прекрасно, значит, завтра мы дома?
Завтра лично поблагодарю Правящего за такой подарок.
— Ага, — наконец, улыбнулась она, и я, не сдержавшись, поцеловал ее в губы. — Соскучилась…
Она обхватила меня за шею, не выпуская из руки чашку, и дракон во мне блаженно заурчал.
— Держись, милая, я с тобой, — вдыхал любимый запах, еле сдерживаясь, чтобы не схватить в охапку и не сжать до боли. — Больше не уеду…
— Уедешь, — грустно улыбнулась она, и сердце споткнулось в груди от тоски. Будто триста лет смотрел в эти ее грустные глаза, и ничего не менялось. — Но теперь знаю — вернешься…
