— Надо было все же сказать Алексу, — заглушил двигатель и разблокировал двери. — Будет переживать.
— Я сказала Марии, она передаст, — отмахнулась Алиса.
Я совсем забыл про мать Алекса! Втянул воздух через зубы:
— Как она? Я… забыл.
— Да прекрати, Зул, ты не обязан обо всех помнить, — коснулась моего плеча, коротко сжав. Никогда раньше так не делала. И по имени называла все легче. — Хорошо. Говорит медленно, но все понимает. А с Никитой они вообще на одной волне, — она оглянулась, улыбаясь. — Чирикают на каком-то языке… Она ему сказки рассказывает…
— Бдишь? — глянул на нее серьезно.
Мария вполне может воспринимать малыша… как своего собственного. Если бы я поинтересовался прогрессом, то теперь бы точно знал, чего ожидать. Прежней способности собирать вокруг себя информационные потоки не хватало. И от этого ломало, как наркомана в ремиссии.
— Все в порядке, она молодец. В адеквате. Только не знает, кто моя мама. Мы с Алексом решили не говорить…
— Понятно. Пошли?
Темнело быстро. Кифар безмятежно дремал в колыбели кратера.
«Слепой» — так переводилось его имя с древнего языка. «Глаза» озеро открывало только ночами, и то — не свои. Миллионы звезд смотрелись в него, а оно — в них. Вот по кромке воды уже прошел тихий шорох-вздох. Потом еще один.
Я разулся еще у входа, на ходу снял куртку, пиджак…
— Раздевайся, — скомандовал сосредоточенно, — зайдешь по колено, не дальше. Поняла? Я весь заряд возьму на себя. — Алиса настороженно кивнула. — Алиса, — позвал я и, дождавшись, когда девушка посмотрит в глаза, продолжил: — Если хоть что-то пойдет не так — бросаешь меня. Ясно? — Я и сам брошу, но моя отчаянная помощница горазда на выходки. — Поняла? — надавил я. — Думаю, приоритеты расставишь, да? Семья, дети не стоят одного придурошного дракона…
— Зул, — нахмурилась она, — ты уверен, что стоит так рисковать?
— Другого варианта нет.
Зуб за зуб, леший его подери. Аршад ведь смог!
— Хорошо, давай.
Я отвернулся и принялся избавляться от остальной одежды. Кифар недовольно заворчал в глубине, когда я ступил в воду. Гладь озера задрожала серебряной поверхностью, завибрировала низкочастотным гулом, неприятно ударившим в солнечное сплетение. Защищался.
«Спокойно, — заговорил мысленно, — свои…»
В тело снизу ударило будто молнией, кожа вспыхнула и занялась пламенем. А через один удар сердца изнутри рванулся дракон… Я любил это чувство. Мощь древнего зверя выходила из тени, брала свое, звала в полет, бесновалась, выкручивая суставы.
Из слабого человеческого тела рождалась легенда.
Когти царапнули дно озера, крылья вспороли горячий воздух, и я оттолкнулся от дна. Бросил взгляд на Алису, чтобы убедиться — стоит и работает, хоть и сверкает на меня большими горящими глазами.
Не сомневался в ней — справится, удержит.
Один взмах крыльев — и я ворвался в «зеркало». Своеобразный «черный ход», о котором мало кто знает, а доступа не имеет никто, кроме меня. Да и на черта бы он, если в него можно только войти? Если бы не Алиса… Рассекало ли это безжизненное пространство когда-либо подобное мне существо?
Вряд ли… Драконы были мудры, спокойны, рассудительны…
«Наверное, поэтому я последний».
И я рванулся вглубь черного хаоса.
* * *
— Шейли! — крикнула Садира от окна, а за ней повскакивали и остальные маленькие шадиры.
Я подхватила примчавшуюся ко мне малышку на руки и чмокнула в щечку:
— Привет, птичка, я так соскучилась! — Садира обхватила меня маленькими ручками за шею. — Как учеба?
Маленькая комнатка послушниц заколыхалась пестрыми лоскутками-платьишками и зазвенела подвесками на кончиках косичек. Девочки обступили нас, щебеча на разные лады в попытке перекричать соседок.
— Хорошо! — просияла Садира. — Надира Сархаат говорит, что я точно буду отдыхать на каникулах, а Парис с Каморой — нет! — и выбражуля показала толпе девочек язык.
— А что так? — я присела на ворох разноцветных подушек посреди комнаты и устроила девочку между ног. — Может, им стоило помочь? С кем будешь играть, если подруги не заслужат каникулы?
Садира помрачнела, нахмурила лобик и раздула ноздри:
— Помогу, конечно… А за это Парис будет водить три раза подряд в прятки!
Я рассмеялась.
Моя адвокатская практика началась в этих стенах. Специализируясь на правах людей, преимущественно ущемленных более сведущими в законах сторонниками власть имущих, я добилась того, чтобы маленькие шадиры больше не знали жестокости. Аршад пошел навстречу безоговорочно.
Да, я пользовалась его непонятным чувством вины, но средства оправдывали цель полностью. Сейчас малышки все также воспитывались в дисциплине, но самое страшное наказание, которое несли — оставались без свободного времени, посвящая его какому-либо полезному труду. Старшим Данирам даже руки не позволялось поднять на них. Конечно, злились и шипели мне в спину, но было плевать.
Я не могла позволить продолжаться этим жестоким традициям в отношении детей. Что бы ни говорили! А разговоры не стихали по сей день, только Повелителю было плевать. И от этого серпентарий зеленел еще больше.
— Шейли, а сегодня, говорят, большой праздник будет, — Садира перебирала мои волосы, просматривая пряди на свет и складывая одну к одной на плече.
— Не такой уж и большой, — поморщилась я. Вспоминать, что меня наверняка обыскались, не хотелось.
— Большой, — раздался позади голос, от которого волна жара прошла по телу. — И очень важный.
Я сглотнула, вглядываясь в ошалелые глаза Садиры. Остальные послушницы тоже притихли, испуганно взирая мне за спину. Аршад уселся позади меня и притянул к себе за талию:
— Чем занимаетесь? — тихо спросил на ухо, но в комнате стояла такая тишина, что, казалось, даже мысли можно было слышать.
— Не ругайте ее, Повелитель, — задрожал голос малышки, — она хорошая…
— Я знаю, — и он поцеловал меня в висок, — только непослушная. Ей сказано было собираться, а теперь весь дворец бегает-ищет…
— А вы бы поманили ее мармеладом — сразу бы нашлась, — неуверенно улыбнулась Садира.
— Ах вот как? Мармеладом, значит? — его смешок всколыхнул непослушную прядь волос, скатившуюся с виска. Пальцы Джинна невзначай нырнули между пуговиц рубашки и впились в кожу. — Пойдем, Майрин. Запасаться мармеладом — занятие непростое.
— Из розы она больше всего любит, — доверительно шепнула напоследок Садира Повелителю.
Но стоило оказаться в коридоре, меня тут же прижали к стене. Джинн рывком завел руки за голову и впился в губы голодным поцелуем.
