Они оказались на освещенной рампе, словно на сцене, но отступать было поздно. Краем уха Петя слышал кашель фельдшера из-за скорой и что-то в этом кашле было тягостно-обреченное.
Они скользнули в открытую дверь, над которой висела размашистая надпись печатными буквами: «Приемное отделение. Посторонним вход запрещен»
Глава 39
1 ноября 2014 года
Огромная, мощная, издали похожая на армейский БТР машина легко преодолевала снежные заносы на дороге, окруженной с обеих сторон мрачным черным лесом. Андрей впервые управлял таким монстром, поэтому не рисковал давить на газ. Множество выключателей, рычажков, индикаторов на панели сбивали его с толку, хотя с главным — как приводить машину в действие, он разобрался быстро. Здесь, прямо как в топовых внедорожниках стояла коробка-автомат: от водителя требовалось давить педаль, да слегка придерживать руль, оснащенный отзывчивым гидроусилителем.
Судя по индикатору топливного бака, машину перед выездом заправили под завязку.
— Ты как? — спросил он Машу, мельком глянув на нее.
Она кивнула на телефон, лежащий в нише для перчаток. Андрей обнаружил его в кармане водителя, телефон был заряжен и работал, но сеть отсутствовала.
— Как только доберемся до места где есть связь, нужно звонить в полицию, — сказала она.
Андрей всматривался в яркий узкий коридор света фар. Его не покидало ощущение, будто он ехал этой дорогой пять минут назад, только в обратном направлении. Только снега не было. Он обдумывал ее слова.
— И что мы скажем?
Она взяла в руки мобильник, нажала на большую кнопку, посмотрела на экран и снова положила аппарат на место. Эту операцию она проделывала уже третий раз.
— Что? Неважно, что. Два трупа. Институт захвачен террористами, которые что-то замышляют. Мы не знаем, что именно, но выглядит все это ужасно. Они должны знать, что делать. Должны принять меры. Это уже не наша забота.
Машина, чуть покачиваясь на снежных перекатах, плыла по пустой дороге как огромный трансатлантический лайнер. Он держал скорость на отметке 40 км/ч, не рискуя разгоняться быстрее. Дорога виляла змейкой. Удержать такую массу в случае соскальзывания будет невозможно. В салоне довольно приятно пахло, тем не менее, в салон проникала вездесущая гнилостная вонь, усиливающаяся с каждым километром.
— Сегодня вечер пятницы. Как думаешь, кто нам поверит? Например… — он хотел сказать, «твой муж», но вовремя прикусил язык, — …например, они спросят, кто мы такие, мы ответим, что участники тестирования вакцины от гриппа. Расскажем, что видели своими глазами. Но, вспомни… даже ты мне не поверила. И есть еще, гораздо более важное…
— Что? — тревожно спросила она.
— Они могут быть сами заражены. Мы предупредим их, они узнают, что кто-то смог вырваться. Лукин этого никак не предполагал, он абсолютно уверен, что институт полностью под его контролем. Он оставил Золотова вместо себя, и… профессор тоже должен был пополнить их ряды.
Маша в отчаянии посмотрела на телефон.
— Золотов нас видел, а значит, ВИДЕЛИ И ОНИ, — сказала она.
— Он не видел, что мы уехали. Если мы сейчас предупредим их, дадим знать, что нашли телефон и катим в город, нас обязательно встретят.
— А если ФСБ? Позвонить в Москву? На телевидение… кто-то же должен заниматься экстренными случаями, когда все выходит из под контроля?
— Кто-то должен… — задумчиво произнес Андрей, — только не в пятницу вечером, когда вся страна смотрит «Поле чудес».
«Сектор приз на барабане! Похоже, вы счастливчик. Я предложу вам миллион рублей и мы не будем открывать этот таинственный черный ящик».
В глубине души она понимала, что Андрей прав.
Позвони она сейчас мужу, этому деспоту, монстру во плоти, ревнивцу и самодуру — что она услышит? О, да! Она знала, что услышит: «Где, ты, сука, ездишь так поздно?! Кто это там в машине, дай трубку водителю немедленно. Какой теракт? Ты рехнулась? Вирус? Если тебя не будет максимум через полчаса и я не увижу кредитку в своих руках, пеняй на себя, поняла? Никто тебе не поможет, никакие отговорки, слезы, родители и сынок твой тебе тоже не поможет, ясно?»
Вот что она услышит. Его голос звенел у нее в ушах, она дернулась и ударилась головой о стекло.
— Все нормально? — Андрей чуть сбавил скорость и положил свою руку поверх ее.
— Извини… наверное, ты прав, — сказала она тихо. — Нам никто не поверит. Мы ничего не сможет сделать. Пожарники не примут заказ, ничего не звенело. Санэпидстанция? Это смешно. ФСБ? Они, конечно, нас задержат… до утра. Но утром может быть поздно.
— Мы сможем, — уверенно сказал Андрей.
Она вопросительно посмотрела на него.
— Для начала найдем наших детей.
Андрей коснулся кнопки включения радио — тотчас вспыхнула голубая панель радиоприемника, но из колонок раздалось шипение. Он тронул кнопку автопоиска. Прошла минута, вторая — ничего. Пустой белый шум, перемежающийся всплесками помех.
Неожиданно радио ойкнуло, поперхнулось. Громкий звук раздался в машине и тут же умолк, но автоматика подстройки вернулась к сигналу, очистила его от шума, усилила и выдала в колонки: это был юношеский голос, может быть, голос студента, явно не обладающего ни тембром, ни навыками профессионального диктора. Он взволнованно выплескивал в эфир сумбурный поток слов.
Они замерли, вслушиваясь в трескотню и едва различимую речь из темноты.
— …оже, из-за се…жной …ури накрылась телебашня… а… уст…влено обрудвание …стных станций и тпрь я… мазафака единственный в городе, кто п. редает с. час в …фир. — Машина въехала на пригорок и стало слышно куда отчетливее: — благодаря нашим китайским друзьям, у которых я купил эту радиостанцию. Понятия не имею, слышит ли меня сейчас хоть кто-нибудь, я вещаю в FM-диапазоне на частоте 101.5, просто у этой железяки всего одна частота, хаха! И это, мои невидимые радиослушатели, запрещено. В любую секунду могут заявиться менты и тогда мне капец. Если вы меня слышите, можете мне позвонить в эфир, мой номер, — он продиктовал свой мобильный, — всегда свободен, мне вообще редко кто звонит, но вы не стесняйтесь, тряхнем стариной, потому что я боюсь, что и связь скоро отключится, как отключилось радио, а телевизор работает только у тех, кто провел себе кабельное. Интернет вроде как работает, но на самом деле — все висит, ни туда ни сюда уже третий час. Вот что значит, один провайдер в городе. Но даже фотку в Инстаграм отправить не получится, связь есть, но ни черта не грузится.
Раздались сильные помехи, голос парня поглотил треск и электрические разряды. Маша постучала по приемнику.
— Бесполезно, скорее всего, авария, раз на телебашне что-то.
Они ехали минуту, слушая невнятные обрывки слов. Когда машина взяла левее, речь снова стала членораздельной.
