Он поймал себя на мысли, что думает с позиции человека, попавшего в беду — с чего бы это, когда пистолет лежал в кобуре, а дубинка описывала в его руке замысловатые фигуры, готовая в любой момент обрушиться на спину потенциального преступника.
Длинные ручки сумки соскочили с руки мужчины, она плюхнулась на запорошенный снегом асфальт. Рука плетью повисла вдоль тела, вторая же, как и прежде, опиралась о стену.
— Что в сумке? — неприязненным тоном спросил Марцелов и Гаврилюк узнал этот тон — еще чуть-чуть и младший сержант заведется, маховик ярости раскрутится, пелена падет на глаза и тогда — берегись: успокоить беснующегося полицейского будет трудно — только выдохшись, намахавшись вдоволь дубиной, только тогда он вновь становился самим собой.
Не дождавшись ответа, Марцелов присел на корточки и ручкой дубинки подтянул сумку поближе, не сводя при этом глаз со странного парня. Где же я его мог видеть, — не мог вспомнить полицейский.
Выглядел парень очень, очень болезненно, будто только что сбежал из инфекционной больницы — лицо покрывала белесая слизь с крупными красными пятнами, глаза… тоже белые, словно без зрачков — это больше всего напугало сержанта, из-под черной шляпы торчат тонкие, совершенно седые клочья волос — как у куклы на помойке.
Сумка оказалась между ног Марцелова. Он нащупал собачку замка и потянул ее — с характерным звуком молния расстегнулась. До самого верха спортивная сумка была наполнена картонными держателями со множеством стеклянных пузырьков. Это походило… — Марцелов почувствовал, как заколотилось его сердце. Невероятная удача! Тут даже и думать не нужно, на что это, мать его, походило. Чистая 228-я. Хранение, перевозка наркотических средств в особо крупных. Может быть, партия метамфетамина, или еще какой-нибудь гадости, — промелькнула у него мысль и азарт охотника, наконец выследившего крупную, очень крупную дичь, накрыл его с головой.
— Возьми-ка его на мушку, — сказал он напарнику, — пока наши не приедут. — Тут черт знает, что, в этой сумке. Похоже на наркоту. — Он встал на ноги и мыском отпихнул сумку в сторону Гаврилюка. — Глянь!
Тот уже доставал табельное оружие.
— Эй, как там тебя. Тебе же будет лучше, если скажешь, что это за херня. Потому что в отделении мы будем разговаривать с тобой по-другому. Ты меня слышишь, мудила?
— Может, он глухой? — предположил Гаврилюк, вытирая внезапно выступивший пот на лбу. Ему вдруг стало жарко, так жарко, что захотелось немедленно сбежать. Такую крупную партию наркоты (а что еще это могло быть, совершенно очевидно, наркотики!), он видел только по Первому каналу.
— Он же отдал сумку, значит слышал, — ответил Марцелов. — Мой тебе совет, приятель — начать говорить прямо сейчас.
Мужчина или парень, трудно было сказать, сколько ему лет на самом деле, подался чуть вбок, переместив массу тела на другую ногу. Его по-прежнему качало, и, кажется, он совершенно не понимал, кто он и то с ним происходит. Губы шевелились, лицо, сдавленное каким-то спазмом — ходило вверх-вниз, то ли от переохлаждения, то ли от дозы.
— Найдите ее… — прохрипел он, но порыв ветра сорвал слова с его синюшных губ и вместе со снежной крупой бросил их в зияющую темноту арки.
— Ну ладно… — тихо сказал Марцелов, поднимая дубинку. — Сам напросил…
По тройке мужчин полоснул свет фар. Выхватив на мгновение ярким лучом утробу арки, на тротуар, громыхая, въехал полицейский УАЗ. Двигатель поперхнулся, машина вздрогнула и замерла. В ярком световом пятне на стене застыли три тени, между которыми мельтешили юркие снежинки.
Одна из дверей открылась, оттуда показалось лицо старшего смены лейтенанта Жирнова.
— Этот что ли? Давай, загружай его. Только быстрее, холодно.
Из водительской двери выскочил верзила под два метра и распахнул заднюю дверь бобика — там располагалась клетка.
— Сами справитесь или помочь? — крикнул он.
— Одно лишнее движение, и я сделаю из тебя холодец, — предупредил Марцелов мужика и схватил его за шиворот. — А ну, пошел!
Гаврилюк подхватил сумку и сел позади водительского сиденья.
— Что там? — спросил лейтенант.
— Хрен его знает, склянки какие-то. Похоже на наркоту или лекарство. В любом случае, такого в магазине не купишь.
— Много?
— Полная сумка.
Лейтенант присвистнул.
— Тогда и меня в рапорт запиши. Ясно?
— Так точно, — ответил Гаврилюк, а сам подумал — «Вот жлоб, ни хрена не сделал, а премию урвет! Мы тут жизнями рисковали, а он просто так все получит… жизнь несправедлива, мать ее!»
На удивление задержанный не оказал никого сопротивления — он едва держался на ногах, но не пытался сбежать или хотя бы вырваться из мертвой хватки Марцелова.
— Фу ты жаба, это от него так воняет? — водитель заткнул нос.
— Ага, — сказал Марцелов. — Точно наркот, от них вечно такой шмон, хоть ты освежитель воздуха с собой вози.
— А это идея, — отозвался водитель, захлопывая заднюю дверь. Внезапно столкнувшись со взглядом задержанного, он чертыхнулся: — Что у него со зрачками? Больной что ли? Или слепой?
— Говорю же, наркоман. Полная сумка химии, — ответил Марцелов.
— Урод какой-то, точно, — сказал водитель, стараясь не смотреть в окошко задней двери.
Марцелов кивнул.
— Все они уроды.
Двигатель уазика взревел в темноте рано наступившего сумрака. Подпрыгивая на ухабах, он направился по Советской улице к зданию городского отдела внутренних дел.
Одинокие прохожие видели тень человека, застывшего у окошка задней двери автомобиля. Человек смотрел на дорогу и губы его беззвучно шевелись.
Глава 12
2014 год
— Итак, у нас есть локальная сеть с выходом на каждую камеру института, хороший запас спиртного, а также бандюга на месте Веры Ильиничны. Кстати, ее сумка висит на стуле, — заметил Золотов. — Насколько я помню, она берет ее с собой, даже если отходит к шкафу с документами.
— Ну… не утрируй, — сказал Трошин. — Хотя в целом так и есть, без сумки из кабинета она точно не выйдет.
— Включи-ка мой кабинет. Там же есть камера? — Золотов посмотрел на Трошина.
— Ты на меня так не смотри, — директор уже немного оклемался и говорил почти твердо, как и раньше. — Не я ставил эти камеры, этим занималась служба безопасности. И не я разглядывал чужие задницы, вместо того, чтобы работать, — он покосился на Лукина.
— Я понятия не имею, — откликнулся Лукин, — на что вы намекаете. А если по делу… какой у тебя номер кабинета?
— Двадцать третий. Пора бы знать.
Лукин провел пальцем по бумаге, нашел номер кабинета и записанный рядом цифровой адрес видеокамеры. Ввел его в компьютер. Через пару секунд перед ними появилось изображение — кабинет заместителя директора, снятый по диагонали сверху — от входа.
