— Что это?
— Бери. Это серебряный крестик, достался мне от прабабки, она знахаркой была.
— Я же не верующий, не надо… оставь себе. — Андрей отстранил руку Стаса.
Стас молча вложил ему крестик в ладонь и сжал.
— Понятие не имею, как это работает, но поверь. Просто возьми и все. На всякий случай.
Андрей пожал плечами.
— Если ты настаиваешь. Хорошо. Спасибо. — Он сунул крестик во внутренний карман куртки. — Но, боюсь, это мало чем поможет. Скорее тут нужна головка чеснока с фитонцидами.
— Чеснок сам купишь, — сказал Стас. — Передавай привет Саше.
Андрей приехал к воротом института на такси. Оказалось, что в навигаторах такого адреса не существует, а место, где по идее должно выситься здание НИИ, на всех картах отмечено сплошным лесным массивом, к которому тянулась проселочная дорога сомнительного качества.
Тем не менее, оказалось, что на пятнадцатом километре шоссе есть съезд под знаком, выводящий на ровную бетонную дорогу из плит, такие обычно вели к безымянным воинским частям и секретным полигонам.
— Штраф платите? — лениво спросил таксист, пожилой узбек с блуждающей полуулыбкой на лице.
— Да, плачу. Едем, — ответил Андрей.
— Хорошо.
Они свернули в высоченный сосновый бор. Мимо пронеслась ржавая табличка с красными буквами «Охраняемая зона. Въезд строго запрещен. Биологическая опасность».
Водитель покосился, потом сказал:
— Еще не поздно повернуть назад, уважаемый. Надеюсь, вы знаете, куда едете.
Андрей почувствовал, как внутри шевельнулся червячок сомнения, словно бы голосом этого полного узбека с лицом Будды Провидение предостерегало его от опасного поворота в жизни. Никто не гарантировал, что он вернется назад этой же дорогой. Если вообще вернется.
Лес густел. Солнце скрылось в облаках и постепенно стало совсем темно. С каждым километром тревога все сильнее накрывала его, в голову лезли тревожные мысли, можно было подумать, что его везут на заклание. Жизнь за жизнь.
Готов ли он отдать свою жизнь за Сашину? Что за вопрос? Конечно, сию же секунду. Но был ли этот ответ честным — если бы перед ним сейчас встал такой выбор, сделал бы он его не колеблясь? А если это чья-то другая жизнь? Другого, незнакомого ему ребенка, который в эту секунду стоит перед дверью медкабинета и волны страха гуляют в его маленьком беззащитном теле, сердце сжимается, и он совершенно один в зловещей пустоте коридора слышит незнакомый безразличный голос: «Следующий».
Готов ли он отдать свою жизнь за жизнь другого человека, ведь никакой гарантии нет? И человек этот может быть не ребенком, а вполне взрослым человеком, не обязательно при этом, хорошим. Например, таким, как он сам. Он готов отдать свою жизнь ради себя, в конце концов? И нужно ли вообще кого-то спасать? Может быть, спасать нужно его самого?
Андрей смотрел на серую полоску дороги и странные мысли лезли в его голову. Внутренний голос молчал, он даже жалел, что его не слышно. Узбек посуровел. Он уже не улыбался, а молча держал руль — ему не нравилось, куда катятся колеса старого жигуля Атмосфера леса и вообще всего этого места была какая-то чужая, гнетущая, опасная.
— Чтобы поймать тигрёнка, нужно войти в логово тигра, — пробормотал узбек.
— Что вы сказали?
Таксист не ответил. Километров десять спустя, когда терпение и нервы узбека, судя по его плотно сжатым губам были на пределе, из чащи вынырнула ограда, ворота с красной звездой, на высоких столбах замерли серебристые глазницы прожекторов. Небольшую стоянку возле проходной занимала всего одна машина — карета скорой помощи.
Андрей отвел взгляд, но предательский холодок, тут как тут, прокрался за поясницу. Позвоночник заныл странной тягучей болью, такого еще с ним не случалось.
Не хватало медкомиссию провалить, подумал он.
Узбек, принимая деньги, покачал головой.
— Я не предлагаю подождать, — сказал он, озираясь. Ни души, ни единого человека рядом с оградой, возле нее или позади. — Извини, брат, нужно срочно по делам ехать. Если ты не ошибся адресом, тогда я…
Андрей открыл дверь. Свежий сосновый аромат, тягучий, едкий, с привкусом смолы и шишек ударил в нос — это был совсем другой воздух, нежели в городе, — чистый, первозданный, опасный.
— Да, — над проходной Андрей увидел красную табличку с золотистыми буквами «Министерство здравоохранения Российской Федерации. НИИ вирусологии». — Мне сюда и нужно, езжай, — сказал он таксисту, закрывая дверь.
Тот моментально нажал на газ и через минуту шум двигателя растаял в тягучем шепоте вековых сосен. Андрей остался один перед воротами стального цвета с пугающими алыми звездами, будто вырезанными по живому. Из караульного помещения рядом с воротами, не отворачивая головы, тяжелым пристальным взглядом на него смотрел человек. Лица его не было видно за ликующим стеклом и толстой решеткой. Однако, Андрей чувствовал его взгляд. Так смотрят на потенциальных преступников перед тем, как спустить собак.
Вдалеке закуковала кукушка. В молчании леса ухающий пророческий глас казался жутковатым. Андрей вдруг почувствовал, как сердце начинает сжимать холодный приступ панической атаки. Он с удовольствием, нет, — с огромной радостью сейчас бы опрокинул граммов двести коньяка, чтобы усмирить тремор в руках.
Когда стоишь перед глухими воротами черт знает где, перед воротами с красными звездами, означающими только одно: это место не для развлечений, — очень хорошо начинаешь понимать — перешагнешь черту, назад пути не будет. Так просто отсюда не выходят.
Что пробурчал узбек, который его подвозил? Кажется, что-то вроде: «Чтобы поймать тигрёнка, нужно войти в логово тигра».
Нужно войти в логово тигра.
Нужно войти. Другого пути нет.
Железная дверь проходной приоткрылась, показалось лицо — обычное, невзрачное, серое.
— Молодой человек, — услышал он сухой казенный голос. — Вы тут что-то забыли? Это охраняемая территория.
— Я на медосмотр, — сказал Андрей, глядя в сторону ворот. Еще не поздно повернуться и пойти прочь. Еще не поздно. Но с чего он решил, что потом будет поздно? Всегда можно отказаться… но внутренний голос подсказывал, что это не так. Отказаться будет нельзя.
— Ааа, — протянул человек, выходя на ступеньки. — Тогда проходите. Паспорт покажите и запишитесь в журнал. Потом прямо по аллее до главного корпуса. Там сбор… — он оглянулся, посмотрел на часы, — поспешите, осталось пятнадцать минут. У нас очень строго.
Андрей бросил прощальный, ему так показалось почему-то, что это был именно прощальный взгляд на дорогу, скрывающуюся в сосновом бору, вздохнул и нетвердой походкой пошел к проходной, на ходу доставая паспорт из нагрудного кармана.
Через пять минут, под рентгеновским взглядом охранника, записав свои данные в потрепанный журнал, он пересек границу института.
