Однако, когда он случайно подслушал разговор взрослых на кухне, что их дом могут снести, потому что он старый и вот-вот сам упадет, а им вместо него дадут новую квартиру где-то на окраине, то весь вечер проплакал в подушку, так жалко ему стало. Дом ведь не виноват, думал он, что отец приходит постоянно злой и им с мамой крепко достается за любую провинность.
Петя тогда не спал всю ночь и утром, когда они направлялись в сад, он подошел к стене, осторожно прикоснулся к шершавой и теплой поверхности — ему показалось, что дом каким-то неведомым образом знает обо всем, и уж точно видит его, Петю, прямо сейчас. Нет, крепкая, — подумал он. Не может быть, чтобы такая крепкая стена вдруг развалилась. Взрослые как всегда что-то напутали. Дом не даст себя в обиду.
— Нарисуй свой дом, — сказал Петр.
Наверное, ей будет приятно нарисовать свой дом, решил он и не ошибся. Ее лицо засветилось улыбкой. Она взяла фломастеры и принялась старательно, но как-то по девчачьи грациозно чертить линии. И получалось у нее отлично, здорово у нее получалось. Петя засмотрелся: ровные стены, которые точно никогда не развалятся и не упадут, крыша, какой ей и положено быть, много-много окон…
— Тили-тили-тесто, жених и невеста, — вдруг услышал он над ухом гнусавый голос Романа Кострова. Без сомнения, тот от зависти сгорал, увидев, как самая красивая девочка группы рисует вместе с Петей.
— Не мешай нам рисовать, — сказал Петр.
— Тили-тили-тесто, жених и невеста, — не унимался Роман. Он даже начал пританцовывать в такт своим словам, чем привлек внимание всей группы, а это не обещало ничего хорошего.
— Роман, ты складывал кубики, кажется, — сказала Зоя Викторовна, оторвавшись от заполнения журнала.
Он ее не слышал. Не хотел слышать.
— Тили-тили-тесто, жених и невеста!
Петр встал со стульчика и повернулся лицом к обидчику.
— Замолчи! — сказал он тихо.
Но Роман, гримасничая, продолжал. Он уже не мог остановиться.
Зоя, почуяв неладное, поспешила разнять драчунов.
— Петя, Саша, рисуйте. Не обращайте внимания. А ты, Роман, собери свои кубики в корзину, скоро тихий час.
К оскорбленному Роману подошел Макс, старший брат и что-то сказал. Учась в педуниверситете Зоя и предположить не могла, что дети — это те же взрослые, у них точно так же развиты отношения, они злятся, обижаются, дерутся, ненавидят и любят, среди них есть и те, кого можно назвать достойными людьми, а есть и подленькие, завистливые, мелочные, злобные гаденыши, как бы это странно ни звучало. На лекциях по дошкольной педагогике постоянно твердили, что дети в этом возрасте еще не до конца оформились как личности, в каждом из них заложен потенциал, и с этим, как раз, Зоя не спорила, но теперь отчетливо видела, что потенциал может быть, как со знаком плюс, так и со знаком минус и очень сильно сомневалась, что братья Костровы выбрали верный путь.
Она не заметила, как Роман, бросив собирать игрушки, незаметно подошел со спины к Петру и вылил ему на голову баночку с водой, куда дети макали кисти, а сам упал рядом, будто Петр его толкнул, изображая жертву, — при этом он залился тонким визгливым плачем, вдвойне противным, оттого, что плач этот был не настоящий.
В мгновение ока подскочил Макс — более плотный, напористый и жесткий, постоянно играющий роль телохранителя. Пока Петр хлопал глазами, пытаясь понять, что это вдруг случилось с Романом, Макс схватил его за рубашку и бросил на пол, одновременно зарядив увесистую оплеуху.
Зоя вскинула руки — она проморгала заваруху, и теперь вся надежда, что ничего серьезного с Петром не случилось.
Поставив Макса в угол, она подняла плачущего Петра, с головы которого стекала разноцветная жидкость. Ребята смеялись, тыча в него пальцами, одна Саша стояла в сторонке, хмурая и молчаливая.
— Что тут у вас происходит? — в группу вошла заведующая детским садом, полнотелая, сверкающая ювелирными изделиями Елена Петровна.
Зоя беспомощно смотрела на Петра, а тот, подрагивая от обиды, словно уменьшился в размерах. Он почувствовал, что сейчас сильно подведет воспитательницу, из-за него все это вышло, хоть он и не виноват. Но ей все равно достанется и…
— Объясните мне, что тут происходит, — по буквам проговорила Елена Петровна. — Зоя Викторовна…
— Мы играли, и я ему краску на голову вылила… случайно… — внезапно выпалила Саша. Она подскочила к Петру и взяла его за руку. — Пойдем, я помогу тебе вытереться.
Тот покорно протянул руку.
— Лосева? Не понимаю. Саша, как это случилось? — заведующая развела руками.
— Даже не знаю, я просто рисовала дом, взмахнула кистью и… задела баночку с водой… — Саша показала на незаконченный рисунок, на котором виднелось странное высокое строение, увенчанное крестом, возле него стояло чучело огромного животного, напоминающего быка, с вырывающимся изнутри огнем, вокруг которого вповалку лежали тела людей.
— Господи, Саша… что это? — вырвалось у заведующей.
Петя посмотрел на рисунок и у него подогнулись ноги — точно такое же чучело снилось ему вот уже второй месяц, среди ночи он вскакивал в страхе, перед глазами стояла мрачная пещера, в глубине которой он явственно различал голову чудовища. Этого самого чудовища.
— Это… это… — Саша смотрела на рисунок, будто видела его впервые. — Мне это приснилось…
Заведующая уже забыла, что заставило ее повысить голос. Зоя быстро взяла рисунок и скомкала его.
— Зоя Викторовна… ну, я не знаю… смотрите, что у вас дети рисуют, а то, ненароком…
— Отвернулась на одну секунду, Елена Петровна. И…
— Ну, идите отмывайтесь, — заведующая взглянула на тамбур, где уже притаилась нянечка, опасавшаяся попадаться начальству на глаза.
— Кстати… совсем забыла с вашими рисунками, зачем пришла. После тихого часа вакцинация. Да, я знаю, по плану должно пройти завтра в вашей группе, но специалист будет сегодня. Мне только что позвонили. Подготовьте всех и в половину четвертого группой в медкабинет согласно спискам. С теми, кто отказался, посидят в группе с нянечкой, хотя… — она отвернула лист в своем блокноте, — у вас же все согласны.
— Да, у нас все, — подтвердила Зоя. Она была рада, что проведенная беседа с родителями, на подготовку к которой она затратила почти неделю, дала результаты. Из пяти категорически несогласных родителей не осталось ни одного. Она по праву гордилась собой.
— Вы, Зоя Викторовна, молодец. Всех уговорили. Пожалуй, выпишу вам премию, за эти прививки нас больше всего муштруют и ваша третья группа — единственная, где все прошло как по маслу.
— Сначала пятеро были против, — сказала Зоя.
— Может вам и в других группах провести собрание… — задумчиво сказала Елена Петровна. — Ладно. Сейчас тихий час, потом постарайтесь не задерживаться. Специалист из института будет точно в половину четвертого.
