Я отнес ее в душ, поставил под струи воды и, не спрашивая, залез следом.
— Эти пропавшие женщины — только часть головоломки, — прижал ее к себе. — Похоже, люди против нас ведут очень бурную деятельность…
Она помолчала.
— Их похищали для рождения таких, как ты, да?
А девочка моя даром времени не теряла.
— Скорее всего, — решил не акцентировать внимание на том, что она разжилась информацией. — Поэтому нужно найти их как можно быстрее.
Зои съежилась в моих руках:
— Сволочи, — процедила. — Какие же сволочи…
— Тш, — потянулся за губкой, осмелев, потому как она попыток помыться не делала.
— Теа сказала, для вас дети важны.
Мочалка выскользнула из моих пальцев, и я не стал ее поднимать. Опустил руки с гелем ей на плечи:
— Важны… Ребенок… это… всегда награда за что-то. Просто так не получается… — Я вдруг осознал, что не позволяю себе ребенка. Не потому что боюсь потерять Зои, хоть и это тоже. Я не позволяю себе ребенка, потому что не заслуживаю его. — Нам нужно договариваться с суррогатной матерью, и тут все просто — договор, осознанность…
— Либо с человеком.
— Да, — выдавил с трудом. Я не позволял себе не только ребенка, но и ее.
— А ты планируешь?… — она повернулась ко мне и посмотрела в глаза, снова поражая смелостью.
— Я не могу такое планировать.
— Ты же… не предохраняешься.
— Я не могу предохраняться, это не сработает, — моргнул, чувствуя себя на редкость глупо. — Я имею в виду, человеческих женщин от нас в этом плане ничего не защищает.
Теперь пришла ее очередь моргать.
— Я бесплодна, Джейден… — обреченно выдохнула Зои. И продолжала смотреть мне в глаза так, будто ждала удара. А я стоял и боролся с собой, чтобы не улыбнуться и не прижать ее к себе. — Джей? — нахмурилась она.
— А ты бы хотела?
Мои глаза полыхали — я видел их отражение в ее глазах. И это было невероятно — отражаться в глазах своей женщины. Губы тронула усмешка.
— Не знаю, — съежилась она, отшатываясь, и огни в ее взгляде погасли. Я смотрел на нее, будто хватаясь за ускользающее тепло, но она забирала его.
— Кофе будешь?
Выключил воду, вылез и раскрыл полотенце, приглашая ее шагнуть мне в руки. Пусть привыкает. Зверя внутри разбирало недовольство и бесцельная злоба. А что я хотел? Чтобы она обрадовалась? Взвизгнула от счастья и закивала головой? Спасибо, что «нет» не сказала. Я всмотрелся в ее отражение в зеркале — хмурится и кусает губы, сосредоточенно переваривая разговор и не понимая. Но мне нечем было ее успокоить. Сказать, что мне все равно, что она «бесплодна», я не мог. Она не бесплодна, а мне не все равно.
Усадив ее в полотенце за стол, я занялся кофе, чутко прислушиваясь. Но Зои безмолвствовала. Как внешне, так и внутренне, и эта способность поражала. Она быстро смирялась с ходом вещей — слишком часто сталкивалась с безвыходными ситуациями. И встречу со мной она причислила к ним.
— И какая твоя роль в этом деле? — обняла она чашку руками.
— От меня ждут, что я найду организаторов этих всех похищений.
— Ты сказал, что женщины — только часть головоломки, — напомнила она.
— Да. — Не давала сбить себя с толку, запоминала детали. — Три года назад я расследовал кражу крупной партии оружия…
— Да, ты говорил. Так то дело теперь тоже часть общей картины? Когда погибла твоя девушка?
— Да, — не знал, что мне больше не нравилось: что она напомнила про гибель Камиллы, или ее энтузиазм, с которым она выуживала информацию.
— Прости, а можно узнать, что случилось?
— Ее застрелили ваши копы.
— Прости, — поникла. — Моего отца тоже застрелили на вызове. Была какая-то крупная разборка в центре…
Мы помолчали. Вроде бы потеряли самых близких, но почему-то эти потери будто отодвинули нас друг от друга в эту секунду.
— Ты прости, — неуклюже начал я, — мне тяжело вспоминать. — Лучше бы молчал. Она молча взяла чашку, поднесла к губам. А я усмехнулся — знал же, как ее снова «оживить». — И теперь мне предстоит собирать все эти дела в общую историю и смотреть, куда она приведет… — расставил я «капканы».
— А есть уже гипотезы? — попалась она тут же, заинтриговано выпрямляясь.
Открытие и радовало, и нет. С одной стороны — ей нравилась ее работа, и это могла быть новая наша общая страсть и почва для нормального общения, а не только постель. С другой — эта страсть мне не нравилась. Но можно ведь направить ее деятельность в мирное русло?
27
— Пока нет — не хватает подозреваемых… — мои глаза наверняка снова заблестели. — Но я скоро это исправлю. Завтра на приеме, думаю, будут те, к кому стоит присмотреться.
Ее глаза азартно блеснули:
— А ты меня возьмешь?
— Возьму, — кивнул. — Будешь меня прикрывать.
— Я? Тебя? — насторожилась она.
— Ну да, — улыбнулся довольно, — с тобой я буду казаться нормальным и уравновешенным… остепенившимся мужчиной.
Тут меня настигла пугающая догадка — я всем открою свою слабость. Хотя теперь ее вряд ли можно утаить. Это только увозить и прятать, но тогда и самому предстоит все бросить и наплевать на всех. А все остальное — бесполезно. Но я не мог больше бежать и прятаться. Да и не это хотелось бы дать своей женщине — жизнь в бегах, пусть Зои и непритязательна.
— Кажется, ты меня переоцениваешь, — усмехнулась она. — Мы с тобой разве что будем напоминать двух психов…
— Тоже неплохой вариант конспирации, — улыбнулся. — Психов боятся. — Она тоже улыбнулась, но тут же смущенно нахмурилась. — Говори, — поощрил я. — Я обещал, что не буду кусаться.
— Нет, ничего, — мотнула она головой. — Хотела спросить, мы посуду по очереди будем мыть?
Я медленно растянул губы в плотоядной ухмылке — как же!
— Врунишки будут мыть посуду неделю, — вздернул бровь.
Она моргнула, уставившись на меня.
— Окей, мне все равно нечего делать.
Мда, напугал, как же! Она била меня моими же словами и действиями, не напрягаясь.
— Устала? — демонстративно подхватил ее чашку со стола.
— Угу, — проследила она за мной.
Пока мыл посуду, чувствовал ее взгляд между лопаток. Или не между? Блуждала им по мне, рассматривала?
— Любуешься, надеюсь? — обнаглел я.
— Немного, — ничуть не смутилась она.
Все с ней было сочно, каждое слово, каждая эмоция, каждая пикировка. Я подавал, она отбивала, не давая спуску, и в груди рдело и переливалось тепло от каждого вздоха рядом с ней.
