Он шумно сглотнул, а я уперлась руками в его грудь, пытаясь отпихнуть. Когда он разжал руки, я метнулась к стенке, влетев в столик, с которого на пол рухнула какая-то деревянная статуэтка. Зверь то ли взвыл, то ли заорал, и я сломя голову бросилась в ванную, захлопнула за собой двери и щелкнула замком.
* * *
Не бросится за ней и не перегрызть ей горло стоило последних сил. Когда стукнули двери ванной, я медленно опустился на колени, впечатывая ладони в пол, и с силой зажмурился.
Мне жизнь казалось до этого адом? Губы дрогнули в кривой усмешке. Память вспарывало воспоминание за воспоминанием, которые я похоронил тут. Камилла, ее одежда и вещи… Теперь все это стиралось и выдиралось наживую одержимостью чужой незнакомой женщиной.
Надо признаться — не перекусить я ей горло хотел, а вцепиться зубами в метку снова и отыметь ее обладательницу до потери сознания! Ее и моего, чтобы рухнуть рядом и забыться хоть на какое-то время!
Из глотки продиралось хриплое рычание рвущейся наружу сущности. Чем дольше я буду себя сдерживать, тем хуже для нас обоих. Только куда хуже?
Я рывком втянул воздух и поднялся на ноги. За дверью ванной слышалось рваное дыхание девушки и шлепанье ее босых ног по кафелю. А ведь я даже имени ее не знал.
— Эй, — и стукнул несколько раз в двери. Звук дыхания оборвался. — Выходи, давай поговорим… Я обещаю себя контролировать. — Что я несу? Я ни черта не мог обещать! Если она опять выкинет что-то в духе вчерашнего дня, я расценю это как неповиновение. И там уже ничто нас не спасет. — Только прошу, не делай резких движений, не ори и не дерись. Будет только хуже нам обоим.
Она снова задышала, тяжело сглатывая. Раздумывала с минуту, но все же замок щелкнул. Судя по взгляду, она уже оценила невозможность выпрыгнуть в окно. Смотрела на меня дико блестящими глазами, не зная, чего ждать.
— Воды, кофе? — выдавил хрипло.
— Водки.
— Нет у меня водки, — соврал, а у самого в груди аж запекло от безысходности. Ей нельзя крепкий алкоголь. Больше нельзя. — На голодный желудок не лучший вариант.
Хотелось ее задеть, ткнуть носом в ее дурость — какого черта только раскидывалась жратвой! Я ей что, готовить буду бесконечно?
— Как твое настоящее имя?
Она загнанно зыркнула на меня.
— Зои.
Принимай, мать твою, ее! Она твоя. Все. Никуда не деться. Отказаться уже не смогу — меня всего пропитало желанием обладать ей за какие-то сутки. Еще вчера я серьезно думал избавиться от слабости, но сегодня это стало невозможным. Мне даже инъекцию никто не даст, чтобы обернуть все вспять. Стоит засветить ее — ей конец. Нам обоим. И с этим надо срочно что-то делать.
— Я — Джейден.
Девушка сжала губы — не хотела меня знать. Ни имени, ничего вообще. Все, что ей было нужно — убраться подальше.
— Кофе.
— Садись… пожалуйста.
Хорошо, гормоны странным образом не давали погружаться в изматывающие противоречия, когда в сердце все еще одна женщина, а перед глазами — уже другая. Чужая, незнакомая, которую хочется трахать без остановки, и ничего больше. Но меня ведь это не устроит…
Я обернулся, бросая взгляд на нее.
Ее тоже не устроит. Она не просто так мне подошла. Мы похожи. Живем оба на острие ножа, на пределе сил, каждый по своим причинам, и мне было интересно узнать ее. Даже не так — жизненно важно. Я не хотел терпеть. Разложить ее на полу и выдрать из горла сразу и все вместе с криками наслаждения.
Зои забилась в угол дивана и поджала под себя ноги, будто чувствуя мои мысли. Да она и чувствовала. Не осознавала только.
Я поставил перед ней чашку, стараясь не смотреть в глаза. Только она нервно вскинула руку, а на моих пальцах тут же заострились когти, процарапав столешницу.
— Пожалуйста, — повторил терпеливо, — не делай резких движений…
— Ты что, всегда такой нервный? — Ее голос дрожал. Девушка вжималась в диван, бегая взглядом в поиске подходящих предметов для защиты.
— Нет. Нервным меня делаешь сейчас ты. Я уже объяснял.
— Я не слушала, — и она притянула к себе кружку.
— Плохо, что не слушала.
Взял свою кружку и уселся напротив.
— Такое редко бывает, — начал осторожно. — Невозможное стечение обстоятельств. Но ты мне попалась в очень неудачный момент, и я теперь ничего не могу изменить.
Ее дыхание набирало обороты, и это тоже нервировало. Но запретить ей реагировать вообще на все я не мог.
— Ты имеешь ввиду это? — и она коснулась ладонью пластыря на шее.
— Да. Я потерял контроль и присвоил тебя, — чеканил жестко. — Когда теряешь много крови, в силу вступают животные инстинкты. Они сохраняют жизнь. Но и сопротивляться им нет никакой возможности. Я не отымел тебя еще в клубе только по той причине, что в приоритете стояла жизнь. Твоя и моя.
Не умел мягко заворачивать жестокую правду. Да и не нужно это мне было. Она молчала сосредоточенно минуту, прежде чем задать очередной вопрос.
— Почему я?
— Некоторые человеческие женщины нам подходят генетически.
— Только некоторые?
— Да, не все.
Я не спускал с нее взгляда, улавливая каждую эмоцию. Видел, что разговор не помогал. Она пялилась на свои пальцы на корпусе чашки, будто не воспринимая меня вовсе.
— Зои… — позвал ее, но бесполезно. — Я бы мог обратить это, но если я обращусь за инъекцией, тебя заберут и могут убить. Как свидетеля. Ты оказалась на стыке двух миров, таких просто так не отпускают.
Она вскинула на меня взбудораженный взгляд.
— Информация, за которой тебя отправили, опасна, — воспользовался ее вниманием. — Вашу операцию закончили мы. Вы не имели права вести дела за нашей спиной…
— Сорок пропавших девушек — это ваших рук дело? — будто и не слушала она.
— Наши законы защищают женщин, которые соглашаются на жизнь с мужчинами моей расы. Их исчезновение — наша общая проблема.
— Тебе приказали меня убить, — процедила она. — Ты уж определись, на чьей стороне работаешь!
— Сейчас я нарушаю приказ, — ответил ей таким же тоном. — Работал бы против тебя — тебя бы не было…
— Меня бы и не было, если бы тебе не помешали твои… инстинкты!
Не стал ее разубеждать. Не говорить же ей, что держал дуло пистолета у ее виска вчера?
— Хорошее оправдание, — цедила она. — Инстинкты у него…
Ударилась в беспомощную злость, а мои губы дрогнули в усмешке. Еле успел их сжать, когда она бросила на меня взгляд.
— Это не оправдание. Это констатация факта.
— Я не хочу, — мотнула она головой. — Не хочу всего этого…
