Прошло, по ощущениям, часа два, когда двери, наконец, открылись, и мое одиночество разбавили весьма своеобразно. Двое представителей медицинского персонала прошли к столику и принялись располагаться на нем для какой-то процедуры, а через минуту в центре возник Лоу.
— Добрый день, — кивнул он сдержанно на мой внимательный хмурый взгляд. Старик выглядел уставшим. Светло-серый костюм делал его еще более выцветшим. — Нам нужно взять кровь на анализ для судебного процесса.
— Почему не взяли в больнице?
— Правила. До окончания суда ты как главная гарантия Джейдена должна оставаться в безопасности.
— Где он?
— Под арестом. Присядь, пожалуйста. Нам нужно подтверждение твоей беременности.
— Если это подтвердится… — уселась я за стол и протянула руку медсестре.
— Мы его вытащим, — пообещал он бесстрастно. — По нашим законам он имел право защищать тебя любой ценой.
— У него ведь была запись происходящего, а там даже без данного факта достаточно доказательств того, что меня держали незаконно.
— Само собой, — пожал он плечами, — но людям тяжело представить, что для этого можно так зверски убивать, ты же понимаешь. — Прозвучало укоризненно, и я не смогла подавить смешок. Я едва ли могла примириться с тем, что увидела во дворе, но и Джейдена прекрасно понимала. В вену бесцеремонно ткнулась игла, и я поежилась. — Я хотел поблагодарить тебя, — продолжал Лоу, сложив руки в карманы.
— Не жду от вас, что вы расскажете, — зажала я руку в локте, — но все же…
— Двадцать восемь женщин живы, — великодушно снизошел он. — Тридцать детей спасли, они в удовлетворительном состоянии. Спросить, что именно с ними делали, тоже есть с кого… Поэтому успех сложно переоценить. Ты помогла вскрыть преступление века.
Даже если все остальное было бы напрасно или таковым вдруг окажется, цена стоящая.
— Спасибо, — сдержано поблагодарила.
Медики вскоре покинули комнату.
— Побудешь здесь до вечера, — резюмировал свой визит Лоу. — Судебное заседание состоится через пару часов, к тому времени у нас будут результаты анализа.
— И его выпустят? — поежилась я, обхватывая себя руками.
Лоу задержал на мне свой темный взгляд:
— Конечно. Не нервничай, все будет хорошо, обещаю.
Он вышел, а я подтянула колени к груди. Стало настолько вдруг страшно и неуютно, что вопрос о звонке другу не стал вопросом. Только мобильный безмолвствовал. Вернее, он работал, но здесь…
… у меня не было связи.
49
* * *
— Я не могу дозвониться до нее, — глянул на Аарона. — Вне зоны доступа. Где Клауд?
Закрытое заседание вот-вот должно начаться. Давно я не был в этом зале. В отличие от человеческих, в этом можно прочувствовать размеры той свободы, которой могли лишить. Он, скорее, напоминал оперный театр, с той разницей, что на сцене солировали адвокаты и судья, а вместо оркестра — присяжные. От людей здесь были обвинители, и прокурор Дак сверлил мой профиль назойливым взглядом с самого моего появления.
— Зои забрали для взятия анализа, — процедил Аарон сО злостью. — Лоу сам мне звонил.
Новость ни черта не обрадовала.
Я провел остаток ночи в допросной, как и Аарон. Без него меня, наверное, там бы и разодрали. Нет, это не было обычной практикой, но меня отдали на растерзание свои же. Лоу — прежде всего. Знающим заготовили сказку о том, что взбесившийся звереныш, опьяненный властью, учинил самосуд. Не ведающим — что был совершен теракт южанами, против которых генерал не раз воевал как в прямом, так и в переносном смыслах. Все останутся довольны.
— Что ты так нервничаешь? — посмотрел на него в упор.
Мы оба были на пределе, но он больше. Ему есть что терять, и я готов завернуть его с этого пути в любой момент. Аргументы найдутся.
— У меня нехорошее чувство, — ответил он таким же прямым взглядом, — и я себя пытаюсь убедить, что это просто рефлексия.
Да, мы уж были с ним в этом зале, когда я отказался от его помощи.
— В этот раз я не собираюсь сдаваться.
— Это хорошо. Но у меня чувство, что на этот раз кто-то намерен сделать все, чтобы тебе ничто не помогло. И Зои… Надо было ее прятать! Черт! — Он бросил пристальный взгляд мне за спину, и, обернувшись, я увидел Лоу.
Надо было, но нам было не до этого всю ночь. Аарон не мог меня оставить, а стенки в здании экранированные — ни одного звонка не сделать.
Раздался стук молотка.
— Всем встать. Обвиняющая сторона в лице мистера Дака и защита в лице Аарона Хауэра — прошу подойти для ознакомления с ходом расследования.
— Анализ готов, — перевел Аарон тихо.
Мы обменялись напряженными взглядами, и он поднялся. А я уже знал ответ. Он был написан в глазах старика, что стоял в дверях. Из пальцев поползли когти, и Лоу пошатнулся, хватаясь за стенку. Его лицо исказила гримаса боли и удивления, но только на миг. Вскоре он уже стоял прямо, пытаясь отдышаться и взять себя в руки — он свободен. А на мне — ошейник. Что я сделаю?
— Ходатайство защиты об оправдании отклонено, — и раздался удар молотка.
А я ушел в себя. Уверенность, что рассчитывать теперь можно только на свои силы, уговорила внутреннего монстра затаиться. Аарон что-то втолковывал судье на повышенных — я слышал его голос, пожалуй, единственный. Хорошо знал его — сейчас он меньше всего хотел говорить. В этом мы с ним были похожи.
— Я получил отсрочку до завтра, — навис он над столом. — Зои не беременна.
— Это он так сделал, — кивнул я на выход. — Именно за этим ее и забрали, понимаешь?
Аарон сверлил стол напряженным взглядом:
— Это серьезное обвинение.
— Да, но мы не сможем его подкрепить до момента, как меня расстреляют. А потом скажут, что ошиблись.
Заставить себя отключить эмоции сейчас было сложнее всего. Одно ее имя будоражило и срывало все предохранители. Успокаивало лишь то, что сделать хуже я всегда успею. И не только я это понимал — количество вооруженной охраны на заседании еще никогда не было таким. Но Зои жива, и с ней все в порядке. Пока что.
— Нашли козла отпущения, — цедил Аарон, сжимая кулаки.
— Именно. Люди не замнут такую бойню — не смогут. Перед своей же военной элитой просесть — хуже не бывает. А этот, — кивнул я на Лоу, — пообещал им публичную расправу надо мной. Теперь Зои у него… — и снова пришлось втягивать когти и уговаривать себя, что ничто не кончено. Устроить жизнь Зои в бегах я всегда успею, но это не то, чего она достойна.
Представить сейчас ее состояние страшно, но я верил в нее. Она у меня умница…
— Прячь семью, — выдохнул я тихо брату в лицо, — срочно.
