Имир все это время сидел к нам спиной, точил свой меч. От мерного движения точильного камня по лезвию я начала проваливаться в сон.
Легкий стук в окно вытащил меня из сна. Потом я услышала, как Имир прошел по комнате, подошел к окну и открыл ставню. Шум крыльев, и на деревянное ограждение нашей с королем кровати села белоснежная сова. Я приподнялась на локте, а Имир обратился к сове:
— Сколько?
— Двое.
Я мгновенно проснулась при звуке человеческого голоса, исходящего от птицы.
— Подслушать смогла?
Сова недовольно раскрыла крылья и клюв, потом ответила:
— Они осторожны, я не рискнула.
Имир пригладил взъерошенные перья птицы. Это было очень красивое, интимное движение. Я увидела, что у него на запястье тоже масса ремешочков и шнурков с камнями и подвесками.
— Хорошо. Возвращайся к ним.
И птица вылетела в открытое окно. Я поежилась от холода и снова завернулась в одеяло.
— Разговаривающая птица? — тем не менее спросила я.
Имир прищурился и усмехнулся в бороду.
— Не только у тебя есть секреты, Элиза.
— Да хоть с тараканами общайся, мне-то что…
Я закрыла глаза. Попыталась уснуть, но раздражение не давало отключиться.
— Пока король нас не слышит, — раздался совсем рядом голос Имира, и я подскочила как ужаленная, для надежности выставив руки в боевую позицию.
— Эй-эй, — викинг примирительно выставил вперед ладони, — не дергайся ты так. Я просто хотел предложить познакомиться поближе.
— Засунь себе свое предложение знаешь куда? И не подходи ко мне без предупреждения.
— Ты колючка. Я тебе разве сделал что-то плохое? Обидел тебя?
— Пока еще нет.
— Пока еще… вот как… — Он в задумчивости посмотрел на меня и отошел. — Ладно, Колючка, спи, прости, что напугал.
Я легла и обняла себя за плечи. Плакать хотелось ужасно. Все-таки Валерио нанес мне страшную обиду, а Дей только завершил дело. Маг для меня теперь был равен предателю и мерзавцу. Имир правильно понял. Я не доверяла ему. Не знаю, что буду делать, когда мы найдем Маргарет. Если найдем…
Наутро мы тронулись в путь очень рано. Я посадила четырехлетнего короля с собой в седло, подложив одеяло, прикрученное к лошади ремнями. Утро было морозным, ясным и солнечным, но на душе было тяжело. Имир сказал, что к вечеру обогнем лес Майи и подъедем к одному из поселений, где начнем поиски Маргарет. Но ближе к полудню солнце скрылось за тучами, и поднялась страшная метель.
Говорить было невозможно: снег летел хлопьями в лицо, что там рот открыть, дышать было трудно. Лошадь уступала воздушному потоку, нас сносило с дороги.
— Придется свернуть к лесу! — услышала я сквозь белую пургу голос Имира.
Мы свернули. Справа я угадывала короля Альфонса на лошади, Имир был мне невидим. Кое-как въехали в лес. Поначалу метель трепала нас и там, но мы углублялись все дальше, пока, защищенные от ветра и снега огромными елями, не смогли остановиться, отдышаться и отереть лица от снега.
Король Альфонс, юноша лет восемнадцати, яростно отряхнулся от снега и проговорил:
— Одно только вдохновляет: в такую погоду продвижение войск лотарингцев невозможно.
— Но и нам такая погода мешает. Посмотрим, удастся ли срезать по лесу.
Срезать не получалось. Снег здесь был глубоким, лошади с трудом ступали, проваливались в сугробы. После двух часов пыхтения в снегах мы продвинулись самую малость. Имир мрачнел. Его глаза все чаще смотрели в серое небо.
— В чем дело? — спросила я.
— Придется ночевать в лесу. А это плохо. Мы можем околеть тут. Непогода затягивается, назад на дорогу выходить опасно. Придется готовиться к ночлегу, Колючка.
Кажется, он теперь меня будет называть так всегда. И я даже рада. Почему-то мое имя звучит на его губах как-то по-особенному. Словно он меня слишком хорошо знает. А меня это страшно раздражает. Меня вообще все в нем раздражает.
— В чем дело, Колючка? Ты как-то на меня странно смотришь. Не нравится прозвище? — Имир смотрел серьезно, а глаза смеялись.
— Нет, меня все устраивает. Зови меня так всегда.
Он изумленно приподнял одну светлую бровь, но ничего не сказал.
— Слушайте, вы, охранники хреновы…
Мы повернули головы. Король Альфонс сердито бросил охапку хвороста на утоптанный снег.
— Меня за дровами послали, как мальчишку, а сами тут курлыкаете. Кто здесь король вообще?
— Ну вы, ваше величество, собственно, и есть мальчишка. — Имир улыбнулся. — И мы не курлыкали, а очень даже грозно вопили, правда, Колючка?
— Угу, как злые сычи.
Про сычей получилось как-то к месту: вместе с порывом ветра между деревьями на руку Имиру спланировала полярная сова.
— Они отстали из-за непогоды, — радостно проинформировала она.
— Мы тоже, — осадил ее Имир.
И тут меня осенило.
— Тут где-то в лесу есть домик Майи. Если он недалеко, можно было бы попробовать добраться до него.
Имир помрачнел, нехотя кивнул.
— Да, другого выхода нет. Все лучше, чем лежать, обнявшись, в палатке втроем.
Меня передернуло от перспективы.
Сова улетела на разведку, а мы решили утоптать снег для палатки на случай, если все-таки придется остановиться здесь.
Внезапный удар в спину был неожиданным, и я рухнула лицом в снег. Кто-то прыгнул на меня сверху, потом соскочил, потом опять прыгнул. Задыхаясь, я вынырнула из сугроба, развернулась на спину и тут же была облизана теплым мягким языком.
— Тьфу на вас! Волки!
Они резвились вокруг меня и на мне, радостно прыгая, повизгивая и чихая. Я гладила их и думала: так же можно и обделаться от неожиданности.
Подняв голову, я и вовсе замерла: Майя и Имир стояли, чуть ли не обнявшись. Я вопросительно посмотрела на растерянного короля, но тот лишь пожал плечами.
— Майя! — Я подошла и обняла магиню.
— Рада, что с тобой все в порядке, голубка.
— Колючка она, а не голубка. Осторожнее с объятиями, может руку откусить по локоть.
Но Майя лишь улыбнулась. Волки резвились вокруг меня, тянули за плащ.
— Не думаешь расколдовать их? — спросил Имир.
— Зачем? — Майя пожала плечами. — В шкурах волков они намного лучше себя ведут.
— А кем они были? — с любопытством спросила я.
— Разбойниками, — ответила Майя. — Что ж, пойдемте, здесь недалеко.
К дому Майи мы добрались к обеду. Имир бросил лошадям сено, занялся колкой дров.
