— Я тебя сейчас в баранку скручу! — Я так разозлилась, что бросилась его догонять. Но он перемещался так быстро, что я не успевала за ним.
— Остановись. — Я повернула голову. — За нами наблюдал еще один старец, еще древнее. Синь в волосах уступала банальной седине.
«Что, краска не берет?» — хотела съязвить я, но он заговорил снова:
— Не догоняй. Стой на месте. Пусть сам придет.
Судя по тому, как дружелюбно общались папуасы с моими спутниками, им ничего не угрожало. А вот почему ко мне прилепился этот дедок?
— Он чувствует в тебе злость. Поэтому водит за нос. Ты бросаешься на него, как муха на дерьмо, снова и снова. Сколько бы тебя не отгоняли.
— Предлагаешь остановиться, и пусть дерьмо само ко мне подползет? — хмыкнула я.
— Я бы сказал, стань дерьмом. Замедлись. Почувствуй изгибы земли под ногами. Он сам придет.
Старикан, заметив, что я остановилась, и в самом деле стал приближаться скачками. Он появлялся то справа, то слева, видимо пытаясь спровоцировать меня на атаку.
— В неподвижности есть угроза. Когда противник видит твое спокойствие, он уже не держит ситуацию. Ее держишь ты.
Седовласый дед встал за моей спиной.
— Когда твоя спина расслаблена, его тело напрягается. Когда ты недвижима, двигается он. Тебе остается только улучить момент.
А ведь он прав. После всех испытаний я растеряла главное для воина — хладнокровие. Ведь на арене мессира Рональдо именно хладнокровие и хитрость спасли мне жизнь.
— Спасибо. Я забыла, каково это…
— Хороший воин всегда помнит.
В этот момент мой противник сделал выпад, я выхватила у него палку, но бить не стала. Тот снова уродливо улыбнулся и довольно закивал.
— У нас сегодня удачная охота, мы вас накормим, — сказал мой наставник. — Пошли.
Втроем мы вернулись к остальным. Я была голодна и заранее предвкушала вкусный ужин. Каково же было мое, мягко скажем, разочарование, когда нам на больших листьях протянули белых опарышей. Они двигались и, казалось, в недоумении поднимали то, что наверняка было головой.
— Я не могу это есть. — Я в ужасе посмотрела на Имира. — Они на меня пялятся.
— Второй вариант — обжаренные мотыльки, — невозмутимо ответил он и взял опарыша двумя пальцами.
— Если ты это съешь, я тебя больше не поцелую.
— Никогда? — хитро блеснули синие глаза.
— Никогда.
Я отложила свой лист в сторону и вытащила из куртки горбушку хлеба.
— Ну, хорошо. — Имир отложил свой лист тоже. — Третий вариант — жареная рыба, подождем.
— Идиот, — буркнула я, вгрызаясь в горбушку.
Папуасы мирно веселились, передавая друг другу опарышей и мотыльков. Но вдруг смолкли. Потом вдруг поднялись как один и разбежались, вереща, в разные стороны.
Имир встал, почесал бороду и авторитетно заявил:
— Кажется, ужин откладывается.
В ответ раздался треск деревьев, который приближался. На нас надвигался гигантский полоз, который сметал деревья по мере плавных волнообразных движений своего тела.
Я успела только произнести что-то нечленораздельное, когда полоз открыл пасть с двумя длинными клыками и набросился на Имира.
Викинг отступил в сторону, но змеюка, похоже, была к этому готова, обхватила его в толстое кольцо своего чешуйчатого тела и зажала. Хрипя от возмущения, я достала меч и попыталась вонзить его в змея, но этот гад был бронированный, меч звенел, как от удара о сталь.
Я была так занята рубиловом, что не заметила, как он окружил меня кончиком своего хвоста, зажал и поднял. Теперь мы с Имиром болтались в воздухе прямо перед его хищной пастью. Полоз смерил меня змеиным взглядом и повернулся к Имиру:
— Твоя девушка?
— Мать твою! — не выдержала я.
— Моя, — признался Имир. — Поставь ее, она не буйная.
— Что-то не похоже, что не буйная. Она на меня напала.
— Потому что думала, что ты меня сожрать собрался.
Я продолжала пытаться выкрутиться и ударить червя-переростка.
— Боевая! — восхищенно отметил полоз.
— Это ее призвание, — ровно ответил Имир.
— Какого хрена?! — возмутилась я. — Ты кто такой?
— Она невоспитанная. Что твоя мама скажет? — иронично спросил полоз. Потом присмотрелся, понюхал меня своими щелками и ахнул: — Не магичка! Твоя мать будет в гневе.
— Мама далеко. Слушай, отпусти и поговорим.
Нас опустили.
— Да что тут происходит? — заорала я, едва мои сапоги коснулись земли. Боковым зрением я увидела короля Альфонса, крепко обнимающего испуганную Лючию.
— Спокойно, Колючка, он дружелюбный.
— Кстати, а как она может меня понимать, Имир?
— Долгая история. Слушай, мы здесь ищем девушку. Маргарет маг, не встречал?
— Нет. — Полоз снова принюхался ко мне тонкими щелками. Его голова была больше меня, ощущения были не очень приятные. Вдруг передумает и сожрет? — Так почему она меня понимает?
— Она и дракона понимает, так что не знаю.
— Откуда ты знаешь про дракона? — набросилась я на Имира.
— Жрец рассказал, — пожал тот плечами. — Я не знал, что это тайна.
Ну, жрец… мне велел язык за зубами держать, а ему все выболтал.
— Не видел я вашу Маргарет. Но тут происходит что-то странное. Измерения начали обмениваться между собой. Я уже пару раз оказывался в холодных просторах гор, ощущение не из приятных. А потом снова сюда утягивает. Меня это беспокоит, Имир.
— Меня тоже. Слушай, может, ты встречал одного моего приятеля? Старый, волосы седые, посох в руке. Он, похоже, научил бою этих папуасов. Пропал, когда мы переходили через Лысые горы.
— Помню, помню. Ты еще тогда о нем спрашивал. Нет, не встречал.
— Что ж… Тогда мы продолжим свой путь завтра. Спасибо, что заглянул.
— Совет да любовь, — подмигнул мне полоз и так же быстро, как появился, уполз вглубь джунглей.
— Это кто вообще был? — Я в бессилии махнула рукой в сторону полоза.
— Во время моего прошлого перехода в Лысых горах он спас мне жизнь. Сначала сожрать хотел, а потом мы подружились.
Орать после пережитого стресса хотелось. Хотелось врезать Имиру со всей дури, но я сдержалась.
Земля под ногами странно завибрировала.
— Твой друг возвращается? — уточнила я.
— Нет, — нахмурился Имир. Потом подозвал Лючию и Альфонса. Грохот нарастал. — Это может быть смена измерения, — заорал он, потому что гул теперь перекрывал все звуки. — Надо держаться вместе!
