В ВОСКРЕСЕНЬЕ ДНЕМ, У ГЛАВНОГО ВХОДА В ПАРК АТТРАКЦИОНОВ В БЕНТОН-БЭЙ
НЕ ПЕРЕВОЗБУЖДАТЬСЯ
СЛАДКОЕ НЕ ЕСТЬ
СПИРТНОЕ НЕ ПИТЬ
СТАВОК НЕ ДЕЛАТЬ
ОТНОШЕНИЯ НЕ ВЫЯСНЯТЬ
ВЕРНУТЬ ВОВРЕМЯ
ДЖИНА
Глава пятнадцатая
Парк аттракционов
Марта явилась с запасом в десять минут и встала у входа в парк, рядом с двухметровым мороженым из стеклопластика с нарисованной на нем рожицей и большим языком. Она вытягивала шею, высматривая бабушкино кресло или белые волосы Джины, но их не было.
В животе трепыхалось, сердце отчаянно стучало, как на первом свидании. Чтобы убить время, она нарезала небольшие круги по тротуару и рылась в сумочке.
Больше всего хотелось узнать, как и почему бабушка оказалась жива, но минуты шли, и надежды улетучивались. Марта замедлила шаг, поникла. Достала открытку, проверила дату и время.
Где же Зельда?
Наконец в 12.16 показались бабушка, Джина и семенящий рядом с ними Перси. При виде грозной сиделки Марта немного приуныла, но ей все равно захотелось, как маленькой, подбежать к бабушке и запрыгать от радости. А еще обнять ее и убедиться: она здесь.
Подойдя к ним, Марта заметила, что губы Джины сжаты в твердую тонкую линию. Внутри всколыхнулось раздражение: с чего такая враждебность? Разве не должна она радоваться, что ее подопечная вновь обрела внучку, которую не видела много лет? Марте вспомнилась последняя строка в открытке: «Вернуть вовремя». Словно книжку в библиотеку.
– Итак, мы договорились – максимум полтора часа! – предупредила Джина.
На ней были бежевый плащ, джинсы свободного кроя и серые лоферы. Белые волосы она распустила и выглядела не такой суровой, как прежде. Зельда, с шелковым шарфом на голове, сидела в инвалидном кресле, укутанная бирюзовым пледом.
– Всего? – нахмурилась Марта. – Да у нас разговоров на годы!
– Для первой прогулки достаточно.
– Вообще-то я тоже здесь. – Зельда подняла руку. – И могу сама за себя говорить.
Джина посмотрела на нее.
– Сегодня полтора часа, не больше. И пожалуйста, будь благоразумна, Эзмерельда. «Утиная рыбалка» или зал игровых автоматов – это еще куда ни шло, но мне совершенно ни к чему, чтобы ты вывихнула плечо, играя в «Сбей кокос» или еще во что-нибудь эдакое.
Чтобы не сорваться, Марта сжала кулаки и, стиснув зубы, спросила:
– Нужно ли мне знать что-то важное о бабушкином здоровье?
– Нет, – громко произнесла Зельда. – У меня большая доза старости, вот и все. Это чертовски опасно. Лечению не поддается.
Марта чуть не рассмеялась; напряжение между ними чуточку ослабло.
– Мы просто попьем кофе, а может, перекусим в кафе. Самое большое приключение, которое нас ждет, это мороженое с фруктами и орехами, – сообщила она Джине.
Джина слабо улыбнулась:
– Плохо вы знаете Эзмерельду, – ответила она.
* * *
– Она просто пытается, как умеет, обо мне заботиться, – не шевеля губами, как чревовещательница, пробормотала Зельда, махая рукой Джине.
– Очень уж она… хм… строгая.
– Какая есть.
Они вошли в арку и оказались в самой гуще толпы. В воспоминаниях Марты парк аттракционов был волшебным местом: сверкающие огни, грохот музыки, смех. Теперь ей всюду виделись опасность и халатное отношение. На земле валялись толстые черные провода – того и гляди зацепишься. На электромобилях облупилась краска, в нос шибал тошнотворный запах жареного лука. Все было крикливее, грубее.
Сколько лет пролегло между ней и Зельдой! От этой мысли Марте становилось трудно дышать. Когда кого-то крепко любил в прошлом, можно ли снова встретиться и не ощутить разочарования? Растают ли годы, словно их и не было, или встанут между вами ледяной стеной?
– Довольно милое кафе, – сказала она, когда они подошли, хотя место вовсе не выглядело привлекательным. Два фанерных клоуна держали доску с меню – абсолютно все здесь подавалось с чипсами. – Кажется, я еще ни разу не ела чипсы с сыром.
– А ты голодная? – Зельда резко затормозила.
– Не особенно.
– Хорошо. – Зельда взялась за колеса кресла и ловко развернулась в противоположную сторону. – Пошли.
– Куда?
– Хочу посмотреть на аттракционы.
Марта, нахмурившись, поспешила за ней.
– Но нам надо поговорить…
– Успеется.
Марта посмотрела на часы. Десяти минут уже как не бывало. Она открыла рот, хотела сказать, что им обязательно нужно поговорить, но Зельда вдруг подобралась в кресле и потянула носом:
– Сахарная вата, – сказала она. – Давай купим?
– Джина сказала, тебе нельзя сладкое.
– Если ты ей не скажешь, то и я не скажу.
Марта сжала зубы.
– Она написала мне список.
– Мне восемьдесят девять, Марта, – сердито фыркнула Зельда. – Не так уж много удовольствий у меня осталось. Что такого ужасного случится, если я съем сладкой ваты?
– Не знаю, – вздохнула Марта. – Диабет? Кариес? Ожирение?
– Все это я уже проходила. Разве что до ожирения дело не дошло. – И Зельда покатила к прилавку.
Марта в отчаянии схватилась за голову – вместо того чтобы наговориться всласть за все тридцать лет, бабушка хочет есть воздушную розовую дрянь.
– Я угощаю! – крикнула Зельда через плечо.
Марта догнала ее.
– Я заплачу. – Она достала из сумочки кошелек. – А потом давай найдем какое-нибудь тихое место.
Зельда дотянулась до прилавка и шлепнула на него десятифунтовую банкноту.
– Сахарную вату нам – мне и моей внучке-перестраховщице. Самые большие порции, пожалуйста.
Вата в их руках подрагивала на ходу от ветерка. Марта внимательно рассматривала ком розового сахара – в последний раз она ела такое в подростковом возрасте. Интересно, если взять и попробовать, в голове опять раздастся отцовский голос? Она закрыла глаза, прислушалась, но различила только отдаленный грохот рок-музыки, доносящийся с автодрома. Она осторожно наклонила голову набок и откусила маленький кусочек. Сахарные нити восхитительным образом растворились на языке.
«Выброси это, – раздался в голове голос отца. – Зубы испортишь. И для здоровья вредно».
Марта пыталась сопротивляться, но сахарная вата сделалась вдруг приторной и противной. Не в силах доесть, она выбросила ее в урну.
– Предлагаю разочек прокатиться, – сказала Зельда, глядя на электромобили.
